Гражданская война Михаила Пришвина

Краткое описание

Описание

Можно сказать, что замысел фильма, если не родился, то витал с моего самого раннего детства. Именно тогда мне рассказали про моего прадеда Александра Михайловича Коноплянцева – адвоката и литературного критика. Про его неудачную адвокатскую практику и про его статьи про Гоголя и философа Леонтьева. Про его погибшую библиотеку и, конечно, про Елец, где он учился в гимназии. Тогда же мне рассказали и про его дружбу с писателем Пришвиным, с которой они прожили со школьных лет и до его смерти.

Живым подтверждением этих историй была моя прабабушка Софья Павловна. Она жила в семье своего сына, который был также моим дедушкой. Первые несколько лет мы вообще прожили вместе, правда я в силу возраста не очень хорошо это помню. Но все же я помню, как я забежал в ее комнату и она шла на меня – совсем старая женщина. Этот момент я внес в фильм. Ее комната была наполнена старинными вещами. Лорнетом, каким-то старинным театральным биноклем, сам стол ее был очень старым и точно таким как на фотографиях в альбомах. Позднее, когда я познакомился с «Пиковой дамой», старуха напоминала мне бабушку Соню. Она умерла в 97 лет, когда мне было пять.

Позднее истории про старую жизнь дополнялись. В мамином детстве к ним домой часто приходила карлица Маника, которая

в давние елецкие годы была няней моего дедушки и была очень к нему привязана. И вместе с ними в 1925 году уехала в Москву. Кстати, Пришвин несколько раз упоминает «колченогую Маню» в своем дневнике.

Дедушка любил рассказывать про свое елецкое детство, в котором у него был хор лягушек. Где он выиграл в расшибалочку целую коллекцию монет, которые потом передал своему сыну и тот купил на них новые «Жигули». Рассказывал он и про деда священника. И про строгую тетку классную даму. И про дом у рынка, где жили приемные родители его отца. И про то, как его отец, мой прадед, создали марксистский кружок в гимназии с Пришвиным и Семашко. А подтверждались эти рассказы книгами, где эти истории излагались во всех подробностях. Об этом же написал Пришвин в своем произведении «Кащеева цепь».

В начале 90-х началась публикация дневников Пришвина, которые представили советского классика совсем в другом свете. И тут выяснилось, что история взаимоотношений Пришвина и моего прадеда была сложней и многообразней, чем мне рассказывали. А также из дневников стало известно о романе Пришвина с моей прабабушкой. Для меня как и для моих родственников это стало неожиданным открытием. Тогда я как раз учился в своем первом институте. И там мне надо было написать диплом. Я написал его по творчеству Пришвина и его дневникам. Та моя работа была довольно поверхностной, но все же некоторое впечатление о дневниках я получил, хотя и отложил дневники на долгие годы.

Однако интерес к Ельцу не пропадал. В 2009 году на Новый год мы поехали в Елец и там мы наконец-то увидели наш дом. О котором столько рассказывал дедушка. Этот дом нам показал местный краевед и бизнесмен Владимир Заусайлов. Мы искали его по карте, нарисованной дедушкой перед смертью. В ту поездку я снимал на минидиви камеру все, что видел. Я наснимал таким образом несколько часов. Некоторые кадры из той съемки даже вошли в фильм.

После той поездки местные краеведы время от времени писали мне и просили фотографии моих предков. Так я узнал, что Николай Иванович Шубин – основатель Вознесенского собора, первосвященник города, ветеран Крымской войны - был дедушкой Софьи Павловны (моей прабабушки).

Спустя еще несколько лет я поступил на ВКСР и среди возможных сюжетов для своих картин у меня все время были елецкие истории. У меня было достаточно своих фотографий. Были некоторые контакты с краеведами. Был родовой дом. Единственно, с чем было нужно это определиться – это с ракурсом, в котором нужно было изложить эту историю. Мне хотелось рассказать про прадеда Александра Михайловича Коноплянцева. Он был первым биографом Константина Леонтьева. Входил в РФО (Религиозно-философское общество Мережковского и Гиппиус). Но все же сюжет не складывался. Он попадал в тень своих более известных знакомых. Возможно дело в том, что я не так много о нем знал тогда. Потом я размышлял о марксистском кружке, включавшем много известных персон от наркома Семашко до министра временного правительства Маслова, того же Пришвина, моего прадеда и его сестры женщины-врача, которых в те времена было совсем немного. Как сложились судьбы этих людей некогда агитировавших среди рабочих Ельца. И о этом тоже можно было снять интересный фильм. Я даже написал на эту тему заявку и связывался об этом с телевизионной компанией, но, к сожалению, это не состоялось.

В определенный момент я подумал изменить ракурс и снять фильм о моих предках, но опираясь не только на семейные предания, документы и фотографии, но и на дневники Пришвина. Пришвин часто упоминает Александра Михайловича и Софью Павловну Коноплянцевых в своих дневниках, особенно

в 1918-20 годах, когда он у них жил и жил практически одной семьей.