Чешский режиссер Филип Ремунда: «Док не спасет мир. Но док влияет гомеопатически на общество»

Филип Ремунда и Вит Клусак — чешские документалисты, сочетающие в своей режиссерской манере теплоту и сарказм. В этом парадоксальном сочетании отчетливо видна чешская литературная традиция — достаточно вспомнить «Похождения бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека или рассказы Карела Чапека.  

Да и кинематограф Чехии всегда был богат на симбиоз насмешки и гуманизма, особенно фильмы режиссеров «новой волны» — от Веры Хитиловой и Иржи Менцеля до Яна Немеца и Ивана Пассера. Можно смело заявлять, что Ремунда и Клусак являются их прямыми наследниками, работающими в документальном жанре.  

Московские зрители увидели меланхоличную историю трех пожилых джазменов-эмигрантов, сбежавших на Запад из оккупированной Чехословакии, комедию о жажде потребления, а также московскую премьеру фильма «Мир по Далибореку» про 40-летнего нежного неонациста. 

Интересны и студенческие работы Ремунды и Клусака — первый снимает село, где появился на свет популярный футбольный клуб, второй рассказывает о собственном отце, которого во время съемок встретил второй раз в жизни. 

RGDoc встретился с режиссером Филипом Ремундой и поговорил о творческом методе, о роли документального кино в обществе, о России и русских людях. 

- Филип, вы же уже далеко не первый раз в России? Что Вас привлекает здесь? Вы же сами говорили как-то в интервью, что Россия – это другая планета. 

- У меня здесь много друзей. Трудно сказать, что меня здесь привлекает. Хотел бы узнать больше о жизни россиян, о Вашей культуре.  

- О политическом строе, наверняка? 

- Нет. Об этом лучше не говорить. Вот политика в России - это, действительно, другая планета. Много людей, под влиянием пропаганды, очень хотят со мной говорить именно о политике. Меня спрашивают о Трампе, о том, почему лично я вступил в НАТО? Особенно бесполезно вести беседы о политике за столом, после пива. Когда Чехия с Россией были братскими государствами, меня здесь, с удовольствием, приветствовали. Почти, как своего, а теперь все разговоры вокруг одного, в основном: почему Чехия в рамках Евросоюза и пр. 

- В этот раз – по совместной инициативе компании Москино и Чешского культурного центра, которые устроили ретроспективу моих фильмов.  

- Я видела несколько Ваших работ. Мне они очень нравятся. Но Вы знаете, мне кажется, вы очень часто используете в своих фильмах метод провокации? Почему любите именно так работать с героями, а не методом длительного наблюдения, например? 

- Для каждого из фильмов я стараюсь придумать свой стиль. Я не хочу, чтобы мои фильмы были похожи друг на друга. Ищу специальный ключ к каждой теме, отталкиваюсь от истории, ищу форму. Например, «Чешская мечта». На Ваш взгляд, это провокация? Это, прежде всего, диалог со зрителем, диалог с клиентами несуществующего гипермаркета. На фоне коммерческих обманов, люди придумывают рекламные агентства… 

Целью фильма «Чешская мечта» не было что-то продать. Мы просто хотели пригласить зрителя к беседе, заставить задуматься о темах в нашем фильме. Меня, как автора, интересует психология человека (героя), прежде всего. Снимая, я не только понимаю психологию людей, которые стараются рулить нашими жизнями, но и себя. 

- То есть, Вам, как режиссеру-документалисту, интереснее все-таки «мир идей», чем сам человек? 

- Для меня – это одинаково важно и интересно. Идея невозможна без человека и наоборот. Любая идея она влияет на общество, помогает ему лучше жить. На одном уровне: человек и идея. 

- Нет, док не спасет мир. Но док влияет гомеопатически на общество, малыми дозами. Это тоже важно. У докфильма, например, есть возможность показать семью, которая поссорится, не говорит друг с другом. И вы покажете позицию одного героя и второго. А без Вашего фильма они бы не имели возможности общаться. Если вы свяжите одну семью через один фильм, это уже много. Это один пример, который вы можете использовать и для других историй, других фильмов.

- А Ваши фильмы меняли чью-то жизнь в лучшую сторону? Например, сам термин «Чешская мечта» - он теперь используется, как лозунг. Им пользуются политики и журналисты в чешском языке, он означает «плохую политическую игру с народом». Не знаю, насколько наш фильм изменил людей. Но, если фильм помог что-то понять одному человеку, это уже не мало. Просто документальное кино – оно не для масс. У документалистов нет, для продвижения, таких средств больших, как в игровом. Как можно док сравнить с российскими и иностранными блокбастерами, которые влияют на массы? Док, как джаз, - для нескольких избранных людей, кто не смотрит ТВ, а идет в кинотеатр «Факел», например, смотреть чешское кино. И я очень ценю эти редкие, красивые встречи со зрителями. Когда есть диалог, когда можно поговорить. 

- Скажите, а почему вы снимаете, вообще, док? 

-  Я учусь через док. Это всегда новый интересный опыт, мне незнакомый мир, в который без камеры я бы не попал. А с камерой я имею возможность встречать людей, узнавать про их взгляды.. Я обогащаюсь так. Для меня мое собственное творчество – это школа. До дока я был другим человеком. 

- Например, когда много лет назад я навестил Американский культурный центр в старом чешском городке, я считал, что мир байкеров, панков, мир американских независимых художников или музыкантов, это - мир лузеров, неудачников. Американцы, которые неудачно работали в США, приезжают в Европу, в Россию. И здесь из неудачников превращаются в «удачников». Но это были мои предрассудки. И когда я стал снимать о них кино, мое мировоззрение поменялось. Теперь я очень ценю и уважаю этих людей. 

-Да, но герои «Пара над рекой» - это джазмены, которые ориентируются на свободу, стремятся к ней во всем. И, конечно, они тоже меня изменили в чем-то. 

- Как создается сценарий документального кино? 

- Возможно, его выстроить заранее или вы всегда идете за героями? Сначала надо всегда заботиться о «ресече» (search – с англ., поиск). Вторая фаза - написать сценарий, третья – по нему снимать и быть готовым к импровизации. Ориентировочный текст обязательно должен быть, потому что ты знаешь, куда едешь, что делаешь и примерно, что говоришь. Хотя реальность поразительно все превращает и становится соавтором. 

Документальный фильм – это, каким-то образом, игра в «испорченный телефон», потому что в конце фильм может совсем отличаться от сценария и от первоначальной идеи. Но я этого не боюсь и, наоборот, обожаю импровизацию, когда реальность мудрее, чем я. Фильм может быть умнее своего автора.

- Но финал вы всегда видите заранее? 

- Да, стараюсь. Но, повторюсь, не всегда может быть так, как вы мечтаете. Режиссер должен идти в съемки с открытыми глазами и сердцем.

- Я точно уверен, что политика не смеет влиять на творчество художника. А творчество должно. Потому что «киношник», как художник, должен быть свободным, и государство должно гарантировать свободу для творчества, нам это известно из истории. Без художников мир не был бы таким, как он есть. И мы должны их уважать, поддерживать, учиться у них. И все равно, оказывают ли они критику властям или нет. Критика полезна. Без диалога не будет развития. 

- Когда вы снимали «Эпохальное путешествие пана Тржиски в Россию», какое вы открытие сделали для себя о России? 

- Когда мы одели нашего главного героя в спортивный костюм, я думал, что это расположит русских, нам все будут рады, будет интересно побеседовать с таким человеком, а вышло наоборот. Меня поразило, что никому это не было интересно. Стилизация была хорошая, через нее мы хотели сказать, что Россия для нас - космос, другой мир, но она, увы, не сработала. 

- По моему опыту, я, думаю, сами русские знают и чувствуют, что они отличны от других. Это интересно. Это ни хорошо, ни плохо, но это факт, меня это всегда удивляет. Мне интересно и, как меня здесь воспринимают, как иностранца и, как я сам себя воспринимаю, по-новому. Я каждый раз возвращаюсь к своим старым друзьям в России. Это сложный исследовательский процесс. Может, когда-то я и пойму не только Россию, русских, но и себя. И отвечу, наконец, на вопрос, почему мне интересно сюда ездить. 

- Я не хочу давать поверхностных оценок. Не могу. Я старюсь снимать фильмы, чтобы как раз не дать рекламных оценок. Важен контекст, чем один какой-то простой лозунг. Ответ может быть такой: не смотря на политику, я всегда рад здесь быть. Мир здесь мне тоже близок. Для меня Россия – не строгая заграница.  

- Хорошо. Что может нас сближать с Европой, с другим миром? 

- Вот как раз мероприятия такого типа, как устраивает Москино и Чешский культурный центр, показ документальных фильмов, нас может сблизить. Обсуждая фильмы, мы лучше узнает друг друга. И в каждом обществе, нации есть плохие и хорошие люди. А еще я точно знаю, что есть отдельные люди, как «документалисты». Вот через таких документальных людей, которые говорят своим, особенным языком, мы и сближаемся, и уважаем друг друга. 

- Можете дать прогноз развития России на ближайшие годы? Именно, как документалист, исходя из своих наблюдений? 

- Прогноз не могу дать, но я был бы рад, чтобы Ваш Министр культуры стал поддерживать документалистику, независимое творчество, чтобы авторы свободно стали снимать и показывать свои фильмы не только в кинотеатрах, но и на канал. Я бы хотел увидеть Россию, которая поддерживает авторскую документалистику больше, чем на сегодняшний день.