• Главная
•  / 
• Проекты Гильдии
•  / 
• Исследование индустрии неигрового кино
•  / 
• Круглый стол «Разработка сценариев развития отрасли документального кино»

Круглый стол «Разработка сценариев развития отрасли документального кино»

6 ноября в "Центре документального кино" состоялся Круглый стол, где были представлены результаты анализа данных отрасли документального кино, а также разработаны варианты возможных решений для её эффективного развития. 


КРУГЛЫЙ СТОЛ «РАЗРАБОТКА СЦЕНАРИЕВ РАЗВИТИЯ ОТРАСЛИ ДОКУМЕНТАЛЬНОГО КИНО»- Первая часть  

  


КРУГЛЫЙ СТОЛ «РАЗРАБОТКА СЦЕНАРИЕВ РАЗВИТИЯ ОТРАСЛИ ДОКУМЕНТАЛЬНОГО КИНО» - Вторая часть  

  

Исследование, инициированное Министерством Культуры РФ, включает в себя оценку состояния производственной базы неигрового кино, дистрибуции и проката неигровых фильмов, а также анализ существующей системы финансовой поддержки неигрового кино в России. 

Также предлагаем вашему вниманию расшифровку данного мероприятия, подготовленную Екатериной Визгаловой.

Олег Иванов,  модератор круглого стола: Добрый день. Тема круглого стола - разработка сценариев (развития) неигрового кино. Очень хорошо, что начали с аналитического блока, на котором были представлены исследование и результат. Материал для обсуждения существует. Попробую еще раз обозначить вопросы, которые мы сегодня хотим обсудить. Все они должны войти в наше обсуждение на круглом столе. Как вы знаете, организаторы выбрали и короткий период, мы будем работать 4 часа с перерывом, и в любом случае, все, что сегодня будет сказано, будет…

Если говорить о неигровом кино, то, наверное, очень важно то, что сегодня прозвучало в анализе, и что стоит обсудить, это что такое документальное кино вообще. Где граница? То есть существуют какие-то кинодокументы, и телевизионное документальное кино является, то есть, что есть документальное кино. Вторая особенность этой отрасли связана с тем, что продукт у документального кино очень разный. Бывает эфирное, авторское документальное кино, у каждого есть свой зритель, у каждого свои особенности производства, совершенно различные, рассматривая отрасль, нужно видеть градации по видам документальных фильмов. Следующий вопрос - какова цель развития отрасли, какова перспектива. То есть что мы, люди, которые занимаются кинематографией, что государство и что зрители видят в качестве цели развития. Дело в том, что фильмы выполняют совершенно разные функции: есть воспитательная функция, есть развлекательная, есть коммуникативная, есть познавательная, есть эстетическая функция, вот эти пять функций реализуются так или иначе в любом фильме, но в разной степени. И когда встают вопросы, давайте изменим механизмы гос. поддержки, какую цель мы в данном случае преследуем, какие функции документальных фильмов видим по отношению к зрителям, и какие условия накладываются на производство. 

Следующий вопрос, наиболее острый - это вопрос механизма государственной поддержки. То, каким способом она может быть реализована, очень сильно влияет на развитие этой отрасли. Отрасль является зависимой от государственной поддержки, даже если говорить о возникновении рыночных механизмов, они… поэтому вопрос о том, каким быть механизмам государственной поддержки интересует всех, и в этом случае мнение цеха является ключевым, потому что, в зависимости от того, как мы смотрим на эти процессы, в важной степени зависит то, каким это может быть. Это вот такие блоки вопросов, я думаю, можно в произвольном порядке их рассматривать. Давайте мы начнем.

Евгений Григорьев: можно, я еще добавлю? Наверное, вы все знаете, что министр поручил разработать до 31 декабря карту развития отрасли. Мы решили сделать этот круглый стол в рамках нашего исследования, чтобы все, что мы тут будем говорить, перенести в рабочую группу, которая будет состоять из наших коллег, и то исследование, которое мы делаем, тоже будет доступно экспертам и будет состоять из того, что мы тут обсудим и придумаем. 

Манский: огласить список экспертов

Григорьев: Виталий Всеволдович, я на память не помню, этого листа у меня нет. Там порядка 17-ти человек, 

Иванов: рабочую группу по разработке дорожной карты мы будем создавать после этого рабочего стола. Кто туда войдет, это зависит от нас.

Григорьев Игорь Андреевич: Полезно смотреть на себя со стороны. Весь пафос доклада был обращен не по адресу. Почему? Потому что он был обращен к студиям, которые состоят из 1-2 людей, сами делают кино, иногда из одного человека, все эти призывы и предложения, начиная от хорошего подробного анализа заявок, подбора заявок, обсуждения их, подготовки, всегда легче делать в недрах, на студиях, которые практически существуют минимум 5 человек, авторский коллектив,  то есть те, которые сами по себе делая картины, определяют их уровень и не дают делать халтуры и дерьма. Но вспомним, это всегда было в советской документалистике,  вспомним киргизскую школу, ленинградскую школу 50-60-х гг. Вспомним екатеринбургскую школу. Есть студии, которые определяют уровень создания фильмов, и режиссер, который туда приходит, во многом подтягивается к их уровню. Сейчас это исчезло практически из практики кинематографа, каждый почти жнец и кузнец. Сейчас перед ними ставятся задачи практически невыполнимые. 

Я к чему говорю, объясню свой пафос. Практически надо перенести все эти предложения не в адрес создателей фильмов, а в адрес студий, с которыми работают эти создатели, и поставить перед ними все эти задачи: создание хороших  заявок, отбор людей, работа над заявками, проверка, существуют ли герои, будущие формы фильма, они могут быть проверены только на уровне студии.  Как правило, автор выносит все это на экспертный совет, и там все это условно разбирается, хотя написано все только на одном листочке. И масса примеров, когда пишет журналист, он прекрасно имеет писать,  массу заявок, часть из них проходит… но потом оказывается, что нет героев, нет ситуации, и не знают, как вообще это делать. За это должны отвечать студии. Всю обратную связь по отчету перед сообществом могут осуществлять студии, которые знают свою программу и могут объяснить свои неудачи, которые прекрасно понимают, какие достоинства у них есть. Этот организм должен быть культивирован при помощи Гильдии - студия главная, она может осуществлять связь с киноклубами, со зрителем. Потому что режиссер, он практически уйдет из процесса, его трудно отловить, а студия может ездить с картинами, общаться со зрителями. В общем, я предлагаю развернуть пафос нашей конференции к организму студии.  

Дмитрий Завильгельский: Я здесь присутствую как режиссер с одной стороны и с другой стороны  как руководитель киноклуба, который создал, Filmdoc.ru. У меня даже есть с собой афиши, если кто хочет, может взять и повесить - это на ноябрь-декабрь. Я хочу немножко возразить Игорю Андреевичу. Студия Риск, которую создал он в еще советское время, была сильна тем, что отпочковалась от большого монстра ЦСДФ, и всего лишь несколько умных, талантливых людей стали делать хорошее кино. Сейчас ситуация изменилась, пришли новые технологии. Я рассматриваю документалиста  не как кинематографиста, а как художника, который сконцентрирован в себе. Если раньше из ворот ЦСДФ выезжала бригада 7 человек на рафике, то сейчас документалист берет фотоаппарат и штатив и делает кино, и при этом делает кино ничуть не хуже, чем делали тогда. Документалист стал больше похож на некоего художника, который  работает тихо и спокойно, пишет свои картины, делает свое кино, человек, который работает творчески. Есть такое направление, от него никуда не деться. Потому что техника изменилась, и так работает большинство людей, я уверяю, которые здесь присутствуют. Второе - это крупные студии. Меня очень пугает стремление ввести ГлавЛит очередной, худсоветы. Я просто хочу призвать вас всех, господа: не надо рыть себе яму, в первую очередь. Потому что министерство быстро примет ваши соображения, и мы будем сдавать зачеты. Кстати, я хочу сказать: цензра уже введена. Какое-то историческое общество будет просматривать фильмы, сделанные про историю отечества и про войну, по сути, это введение цензуры и госприемка, о которой вы все мечтали. Посмотрим, что она нам скажет.

Дмитрий Мо: Я представляю того самого монстра в прошлом, студию  ЦСДФ санкт-петербургскую. Мы тоже госструктура. И я бы хотел поддержать Игоря Андреевича, потому что та самая дифференциация молодых режиссеров должна происходить в рамках лаборатории на студии. Я прекрасно вижу, что такое отсутствие редактора. Он у нас есть. И я вижу те фильмы, которые проходят его редактуру и те, которые не проходят. И страшно представить, если все кино будет без редактуры. Она должна быть, может быть ассоциативная, это может быть группа экспертов может быть с развитием технологий это должна быть облачная система, когда  люди в  интернете могут обсуждать и выносить критерии. Но, тем не менее, студийность должна быть, и студии должны быть государственными. Точки большие в пространстве необходимы. Я бы хотел задать несколько вопросов о том, что такое документальное кино и виды документального кино. И можно, я начну отвечать? У нас на студии есть деление документального кино на нескольких видов. Да, мокьюментери - это очень интересно, но все-таки это игровой жанр. Документальное кино отличается тем, что художественное восприятие реальности режиссером, оператором, сценаристом, режиссером монтажа - и их продукт - это документальное кино. Есть жанр  кинохроники, жанр, который погиб отчасти, потихоньку барахтается у нас на студии, и хотелось бы затронуть этот вопрос, потому что хроника сродни материалу в библиотеке, и студия выступает в роли библиотеки, документирующей реальность в прямом ее проявлении. Я не знаю, сколько людей знакомы с кинохроникой, мы ее смотрим постоянно на студии, показываем ее в режиме в кинотеатрах. Я бы разделил документальное кино на два вида: собственно на док.кино и на кинохронику, как способ запечатления реальности. Я бы сказал, что цели развития отрасли, на наш взгляд, должны быть, в первую очередь  - возрождение традиции кинохроники, потому что даже Ютюб показывает, насколько эта традиция нам необходима, мы снимаем своих котиков, деток, то, что происходит вокруг нас - это тоже кинохроника, как бы смешно это не звучало, кинохроника - это котики и смешно падающие на попу детки. На самом деле, кинохроника - это несколько выше. 

Савостьянов Евгений, ЦНФ: Мне кажется, что по сути, это вопрос не о старом и грядущем, а о том, как распределять деньги министерству культуры. Конечно, в основе своей, документально кино живет независимо от всех наших разговоров. Потребители корпоративные, потребители частные, которые, как мы видим, составляют даже большую часть бюджетирования, они не будут обращать внимания на наши сегодняшние разговоры. Вопрос о том, как именно бюджетные деньги будут распределяться в интересах документального кино. Мне кажется, что здесь должно быть более-менее ограниченное число участников распределения, которые должны взять на себя ответственность за производство и качество конечного продукта. Они должны быть посредниками между министерством и теми независимыми производителями, которых они будут привлекать к созданию конечного продукта. По сути дела, это та схема, по которой работают и крупные студии за рубежом тоже. Они сами уже не снимают, а просто такие посредники между финансистами и производителями. Поэтому я согласен с тем, что, если мы говорим о распределении министерских денег, то надо сформировать под эгидой Гильдии некий пул самоуправляющийся этих студий, которые берут на себя ответственность за конечный продукт. Что мы упустили из этого разговора? Мы упустили то, что стремительно меняется образ  современного документального кино. Это в первую очередь медийный продукт интернета. Это медийный продукт, который создается непрофессиональными производителями, которые создают его день за днем, и, скажем, что мешает производить такой продукт на более высоком уровне? Потому что существуют идеологические, политические или самоцензурные ограничения, их надо преодолевать, иначе мы будем постоянно отставать. 

Сергей Сычев, журналист:  Я хотел бы обратить внимание на три позиции, которые никак не затрагивались. Первая, фундаментальная проблема нашего кино - отсутствие продюсера. Не начальника студии, а человека, которой способен ответить на такие элементарные вопросы о фильме, какой у вас рекламный бюджет, или как вы собираетесь привести людей на ваш фильм, вопрос, который задает любой директор кинотеатров, куда мы можете прийти со своим фильмом. Но кинодистрибьюция вообще не была включена в поле исследования, поэтому, я так понимаю, проще всего отмахнуться от этого. Продюсер может ответить на вопрос «покажите ваш постер», «сколько показов вы планируете провести в ближайшее время в Москве», таких людей в док.кино практически нет. Ясно, что их нельзя так просто взять и воспитать. Возможно, в данный момент, их нужно приглашать из игрового кино, с их опытом и наработками, и просить их как варягов помочь. Второй вопрос - пресса. В поле исследования не входил простейший подсчет тех изданий, которые пишут про док.кино регулярно, где вообще появляются статьи про документальное кино. Такого высокомерия по отношению к прессе нет даже в игровом кино при всех его рекламных возможностях. Документалисты не устраивают… за последний год мне пришло только четыре приглашения на пресс-показы документального кино. Не на премьеры, а на пресс-показы. Нет пресс-релизов, нет  просмотровых рассылок, нет ничего, что каким-либо образом помогало бы связывать кино со зрителем через прессу. И третий момент, который мне кажется принципиальным сейчас. Махнуть рукой отчасти на телевизионную аудиторию, которую очень трудно будет перевоспитать , чтобы оно смотрело документальное кино. И наладить работу с интернет-аудиторией, но регулярно. Не созданием каких-то отдельных площадок, а соединить все в некоторое единое интернет-пространство, где будут и форумы документального кино, и возможности просмотра документального кино, бесплатного, но с рекламой. И так далее, то есть наладить единое пространство, которое бы притягивало к себе людей и расширяло тот круг хипстеров, которые смотрят сейчас документальное кино в крупных городах. К ним бы еще присоединились люди, но для этого нужна единая система. 

Людмила Коршик, студия «Кинохроника», Екатеринбург: это одна из студий, которая образовались на обломках свердловской киностудии, и, как тут говорилось, мы получаем финансирование на производство от 1 до 3 фильмов в год. Принципиально мы не снимаем никаких заказных работ. И за это время у нас было около 12 главных призов на разного рода фестивалях. Я не думаю, что автоматическое укрупнение студий как-то влияет на качество работы. Все зависит от того, кто работает. Я с таким конкретным предложением. Я работаю на студии, начиная со Свердловской киностудии, и помню те времена, когда абсолютно все фильмы неигрового кино показывались в автоматическом режиме на канале «Культура», и даже был период, когда канал какие-то копейки, но платил производящим студиям. Поскольку телеканал «Культура» финансируется также государством, как и наши фильмы, то мое предложение состоит в том, чтобы обязать телеканал показывать все эти фильмы, тогда вся картина документального кино будет у нас перед глазами, тогда мы будем видеть, что кто производит, потому что на киностудиях, в том числе на Свердловской киностудии очень много фильмов, и что они производят за государственный счет - иногда не ясно. Потому что не все выходят в дом кино с премьерами, не показывают свои фильмы, многие студии не бывают на фестивалях, наши в том числе. А тут картина будет ясна, и, как говорил Петр Первый, эта … видна будет каждому. Проанализировав эту картину, будет легче финансировать.

Олег Иванов: При всей привлекательности этой идеи, я все-таки слабо верю в то, что телеканалы выделят какой-то лимит времени только на то, чтобы мы смеялись над тем, что мы снимаем.

Екатерина Головня: Мне очень приятно, что у нас такая умная молодежь, я много с ней общаюсь. И в частности, Дмитрий, спасибо вам за выступление. Но коротко хочу сказать о том, что.. возразить журналисту, потому что , сколько бы мы не звали на премьеры и на показы журналистов, никто не приходит, больше того, скажу, звали… я сама, как член союза журналистов, обращалась к своим коллегам, которые сказали, что это не очень интересно, и это никто не будет читать. Я просто очень коротко на эту тему. 

Виталий Манский:  Друзья мои, мы же все здесь сидим опытные люди. Что же мы начали обсуждать серьезный вопрос, не определив правила игры. Мы же понимаем, что за любым соц.исследованием следуют, извините,  орг.выводы. Мы помним исследование Муви Ресерч, после которого были определены мейджоры. И мы потом боролись. Или тот же Муви Ресерч сделало исследование фестивалей, по всем показателям, и фестивали, получившие меньшие баллы, оказались наверху, что отразилось государственном финансировании: одни фестивали стали получать больше денег, другие - меньше. Иными словами, давайте все же, заданный мной изначальный вопрос: кто эксперты этого исследования? Кто члены конкретно группы по выработке дорожной карты? Какие конкретно будут приняты документы? Вот сейчас все кинулись в бассейн, в который воду не налили, и мы бьемся лбом о кафельную плитку. Давайте поймем, что на выходе, какая роль каждого вашего высказывания? Кто-то говорит про прессу, кто-то про студии. В результате произойдет следующая вещь: по итогам будет написан меморандум, все наши фамилии будут подписаны, что мы участвовали в следующем обсуждении, согласны мы с этим или нет. Мне лично, вы понимаете, моей студии вообще фиолетово, я, думаю, разберусь. Но, думаю, не у всех такая ситуация. Подумайте просто о том, что происходит.

Олег Иванов: У вас есть предложения конкретно по рабочей группе?  

Манский: У меня есть конкретный вопрос. Кто уже предложен в рабочую группу, мы хотим узнать этот список фамилий и обсудить его, и, может быть, дополнить. Я, кстати, свою фамилию не предлагаю, потому что физически не могу, но в результате мы должны обсудить, что на выходе и 

документ будет принят, кто его подписывает, кто с ним работает, когда он будет представлен министерству культуры, пройдет ли он перед этим процедуру какого-то общественного обсуждения. Это все протокольные вещи, ну, мы же, ребята, все это кушали уже всю жизнь.  

Григорьев: Виталий Всеволодович, я вам сейчас отвечаю. Первое. Есть несколько независимых исследований, одно делает СК и олег, второе делаем мы, мы выиграли на это лот. Второе: для того, чтобы получить более релевантные результаты, мы устроили круглый стол. Мы могли бы не устраивать.

Манский: все, что происходит, это прекрасно, давайте просто определимся, что у нас на выходе.

Григорьев: я вам отвечаю, рабочую группу создает министерство культуры. Вопросы не по адресу. Мы сюда пригласили всех заинтересованных лиц, всех игроков отрасли для того, чтобы задать несколько вопросов и обсудить их. Я специально пригласил Олега, который модерирует, и ту и другую рабочую группу, чтобы то, что мы говорили, было и там. Вот и все. 

 

Иванов: На самом деле вопросы, которые связаны с Министерством культуры и его рабочей группой, у нас есть два представителя министерства культуры здесь, и если вы хотите как-то прокомментировать…

Манский: Министерство культуры - не наш враг, это наш партнер. Мы просто должны обозначить, что мы делаем, кто за это отвечает, когда будет готов финальный документ, кто принимает участие в его разработке. И в результате этого начнутся выступления. А сейчас - что будет в результате? Кто-то сказал, что есть хорошие студии, кто-то сказал, что пресса плохая или хорошая, в результате - ничего. Поговорили - разошлись. А это серьезный вопрос: впервые происходит вот такая работа за многие годы.

Иванов: давайте не говорить в таком режиме. По поводу документов или рабочей группы, которую нужно организовать, я предлагаю разговаривать во второй части, после кофе-брейка. Сейчас я некоторые  комментарии дам по поводу того, что такое дорожная карта и почему возникла такая активность именно сейчас. Следующий год объявлен год культуры, и поэтому Министерство Культуры, как и другие ведомства, включились в разработку такой обновленной модели, механизмов и мер, связанных с господдержкой. Поэтому запрос отрасли состоит в том, чтобы были сформированы внутри те предложения, которые государство могло бы реализовать,  эти предложения будут рассматриваться и выноситься на самый высокий уровень. Что такое дорожная карта? Государственная политика в области неигрового кино состоит из трех частей: Первая - цели и задачи, то есть те вопросы, которые я поставил в самом начале, то есть каковы цели отраслевые  и каковы цели государства, чтобы развивать неигровое кино. Второй блок вопросов связан с показателями. Сколько должно производится неигровых фильмов в год по тем или иным категориям, какая сумма гос.поддержки должна выделяться на те или иные категории, нужна ли количественная характеристика, нужно ли, чтобы росло количество документальных фильмов  или наоборот нужно сокращать их число и повышать качество? Какое количество студий следует поддерживать? Из исследования для меня прозвучали цифры, огромное количество компаний, занимающихся производством неигровых фильмов, больше, чем игровых, как получается. И при этом получается, что это маленькие студии, которые никто не видит, и отраслевого роста, через развитие этих маленьких компаний никто никогда не достигнет. Я думаю, что в числе количественных показателей должна оказаться пропорция, связанная с количественной поддержкой тех или иных крупнейших студий документального кино и какое-то количество мелких студий. Третий блок вопросов, который вытекает из целей, задач и показателей -  это то, какими мерами и механизмами можно прийти из того состояния, в котором мы находимся сегодня, в то состояние, которого мы хотим достичь, оно называется целевое состояние отрасли. 

Сегодняшний анализ, который был представлен, имеет очень важную цель - зафиксировать  ту точку, в которой мы находимся сегодня. Этот анализ может быть дополнен по результатам этого круглого стола. Мы вообще договорились, что нужно свести два исследования воедино с точки зрения выводов, то исследование, которое инициировано СК и проходило под моим руководством и то, которое по инициативе Гильдии. То есть мы сведем эти выводы таким образом, чтобы не было двух альтернативных позиций, а была единая позиция отраслевая. Итак, разработка мер и механизмов - это документ, который содержит конкретные шаги и решения, которые должны произойти для того, чтобы нам попасть в то самое целевое состояние, которое мы хотим обеспечить. Вопрос, кто в результате принимает документ. Кто его разрабатывает - разрабатываем все мы. Кто его принимает? Вопрос развития отрасли зависит от 3 групп субъектов: государство, вторая группа - это бизнес и третья группа  - общественные организации или некоммерческие организации. На самом деле, государство само принимает решение, в этом случае мы можем только высказывать предложения, а конечная точка ставится чиновниками в кабинетах. И это правильно, потому что они не дают свою компетенцию кому бы то ни было вне государственного аппарата. Что касается бизнеса, эти решения принимаются внутри каждой компании, потому что там стоит задача получения коммерческого результата. Что касается некоммерческих организаций - Гильдии неигрового кино, СК, возможно, Киносоюз может в это включиться, каждая общественная организация, видя проблемы, и видя то, что их нужно решать, сама включается, в то, чтобы взбивать сметану.  То, что сегодня сделала Гильдия неигрового кино, она пригласила всех к открытому разговору для того, чтобы выступить тем самым координатором. И, в частности в той повестке, которая есть, один из вопросов - формирование рабочей группы. Мне кажется, что Министерство культуры, я могу ошибаться, но мне кажется, они всех, кого Гильдия может таким вот образом выдвинуть в состав рабочей группы, они включат в ту рабочую группу, которая предварительно будет сформирована. Я вот был бы очень заинтересован, чтобы вы вошли в эту группу (Мо), потому что по выступлению, по постановке вопросов, вы можете большой вклад внести в то, чтобы сформулировать правильно эти вещи. Поскольку постольку меры и механизмы - это не просто поговорить, а это конкретные действия и шаги, они должны быть сформулированы юристами, то есть с участием юристов и таким языком, который будет понятен чиновникам. Одно дело сказать, что мы хотим, чтобы росло качество документальных фильмов, а другое - какой документ или в какую конкретную бумагу нужно  внести формулировку, которая потом сможет быть принята и даст какой-то результат.  

Когда проходили дорожную карту год назад в области игрового кино, там уже была очень серьезная задача, когда эксперты все высказали, а после из большого объема нужно было отобрать, что реально может входить в меры и механизмы. Тогда было сделано следующее: всем экспертам, которые высказывались, было предложено проголосовать за те меры по двум позициям: первая - насколько это целесообразно, и второе: насколько это реализуемо и выполнимо. После такого голосования возник список из 40 мер, в котором половина уже реализована министерством культуры в текущей работе. Тем не менее, работа продолжается, потому что нужно достичь качественных изменений. В таком же процессе находится сейчас анимация.  Круглый стол аниматоров прошел на прошлой неделе, они тоже ставят перед собой целью разработку дорожной карты, там тоже присутствовала Елена Лапина, и она тоже сказала, что те предложения, которые были представлены, если они будут такими же конкретными и точными, то они точно попадут в те решения, потому что в данном случае Министерство Культуры не является глобальным оппонентом, который ничего не хочет, говорит «денег не дам»  и не хочет слушать предложения. Они наоборот говорят, что «мы чиновники, и не очень до конца понимаем те процессы, которые происходят в профессиональной среде. Вы профессионалы, и вы скажите, как оно должно быть. Поэтому мне не очень хочется процедурно обсуждать, давайте по содержанию .    

Манский: Содержательно вопрос следующий, что если экспертами будут представители государственных студий, это будет одно решение, если экспертами будут эти маленькие однокамерные студии с монтажными на кухне, будет другое решение, поэтому нужно определить, кто эти эксперты. 

Иванов: Давайте сейчас определим.

Манский: я физически не могу входить в эту группу, но кто-то может сделать предложение

Лапина: Из тех, кто нами уже привлечен в данный момент к работе, Евгений, Никита, Оксана, Вера, Арнольд Гискин, Сергей Мирошниченко, 4 человека от СК, от департамента кинематографии Леонид, Елена Николаевна Миронова, есть я как советник министра, есть Олег, как человек, который все это формализует,  набор в рабочую группу еще не завершен.

Манский: вот, уже хорошо. Спасибо.

Иванов: Давайте от процедурных вопросов чуть-чуть перейдем к содержанию.

Григорьев: мы исследованием зафиксировали точку, в которой находимся. Статистически. Данные мы обнародовали, они никуда не деваются, в открытом доступе. Теперь мне кажется поговорить, что мы хотим в итоге, чтобы потом говорить о механизмах. Иначе то, о чем говорит Виталий Манский, просто будем говорить о прекраснодушных вещах. 

Владимир Герчиков: Я хочу напомнить, что лет 9-10 назад несколько дней в том числе и некоторые из присутствующих работали в Белых Столбах, возглавлял Генисоветский (?), и был очень серьезная работа по выработке документа именно рассматривающего док.кино как сферу, как отрасль  очень широко. Это был очень серьезный опыт для всех нас, в конце концов  документ был создан, и должен был пойти в правительство, но не пошел, не знаю, по каким причинам, и как-то о нем забыли. Я хочу, чтобы этот документ стал предметом рассмотрения этой рабочей группы, потому что многие аспекты были проработаны гораздо лучше, чем это исследование, которое мы сейчас увидели. На мой взгляд. И за эти годы в принципе тренд не изменился. Это первое. И второе: Мы действительно должны не допустить ухудшения положения в отрасли, потому что желание сделать хорошо и очень хорошо, очень часто заканчивается тем, что кому-то становится очень плохо. Не только кому-то, но зачастую и отрасли. Желание государства в большей степени регулировать развитие неигрового кино понятные желания, но в некоторых аспектах они опасны, поэтому мы должны быть достаточно бдительны, чтобы в результате этих обсуждений не появилось решение, которое приведет к ухудшению положения дел.

Иванов: Давайте все наши опасения, таким образом, зафиксируем. То есть то, чего вы так опасаетесь, пропишем конкретно. Чего, по-вашему, не должно произойти ни в коем случае? 

Герчиков: На мой взгляд, не должно произойти появление 5-6 мейджеров, которые будут допущены, в отличие от всех остальных. Во-первых, это противоречит, я полагаю, всем основополагающим документам, всем законам о тендерах и так далее, и так далее, и это, на мой взгляд, вообще неправильное явление. Да, мы должны укрупняться, но укрупняться не по воле государства, а укрупняться при работе над какими-то проектами. Когда у нас появляются идеи крупные, тогда появляются среди мелких игроков желающие участвовать, и появляется некий центр, который этим занимается. А административное регулирование не может привести ни к чему хорошему. Сколько лет существует ЦСДФ в полумертвом состоянии? Что от него осталось? Ничего практически. Поэтому есть маленькие студии, которые производят прекрасное кино, вот об этом говорили, и есть большие, которые производят посредственное кино. Это все не так просто - укрупнимся, и будет хорошо. Тем более, что государство не намерено создавать какие-то крупные студии с вложением. Но если намерения есть, это не значит, что это правильно, потому что действительно новая техника, новые технологии, они зачастую не требуют огромных коллективов, это уже все в прошлом, понимаете? Мы должны сохранить те свободы, которые у нас есть. Мы, конечно, должны отсечь тех, кто снимает плохое кино и стремится к этому. Должны внести какие-то опасения, особенно на выходе.

Иванов: Спасибо, ваши опасения вы сформулировали.

Герчиков: Мои опасения связаны с моим жизненным опытом. В большинстве случаев, когда мы хотим сделать что-то хорошее, как говорил незабвенный Черномырдин, вы знаете, что получается. Я боюсь, что это может произойти, потому что мы, в самом деле, мы очень непонятны власти, кто мы, что мы, а она хочет то, чтоб мы стали ей понятны. 

Иванов: Мы услышали эти опасения, они понятны. Дело в том, что альтернативная точка зрения, которая сегодня прозвучала, состоит в том, что, если студия маленькая, то она не обеспечивает редактуры и качества продукта. Есть студии, которые делают качественный продукт, небольшие студии, но большие студии в этом плане более приспособлены к индустриальному развитию в качестве… к качественному продукту, к его выпуску. Я в данном случае выступаю в качестве модератора, и моей точки зрения на неигровое кино еще никакой не сложилось. И я просто, слушая всех, в том числе хочу сформировать свое отношение к тому, как это может развиваться. 

Герчиков: мое главное опасение, что будут сформированы группы студий, компаний, которые будут допущены к получению средств и группа, которая допущена не будет. И будет допущена только через большие студии. Понимаете? 

Иванов: Я хотел повернуть чуть-чуть дискуссию. Первый круг прошли, давайте о целях поговорим. Потому что у нас есть определенный план, который был назначен. Давайте о целях. 

Никита Тихонов-Рау, Гильдия неигрового кино, вице-президент по дистрибуции и развитию киноклубной сети: Несколько соображений. Мы говорим слово «Отрасль», это очень хорошее, правильное, важное слово, но отрасль - это, прежде всего, что-то, что регулируется рыночными механизмами. На данный момент мы должны констатировать, что рыночных механизмов в области неигрового кино в России нет. Рынка нет вообще. Никакого. Это первое. Если мы говорим о названии нашей организации, Гильдия неигрового кино и телевидения, вот рынок есть во второй части этого названия. Он есть на ТВ, там есть деньги, интересы, рейтинги, бизнес. Когда мы сейчас говорим о развитии отрасли в целом, мы должны отделить мух от котлет. Не знаю, что мухи, что котлеты. Давайте сейчас говорить о первой части. Мы говорим только о первой части. Телевидение пока что мы вынесем за скобки. Теперь, вот то, что сказал Владимир Ермиевич. Я тоже  полностью разделяю опасения, связанные с созданием механизмов, которые убьют государственную поддержку маленьких независимых производителей. Это прямой путь к разрушению конкуренции, а конкуренция здесь является двигателем качества создания того самого рынка, о котором мы говорим. Как этого избежать? Абсолютно прав Владимир Ермиевич -  проектный подход: классный проект, ясные критерии успешности осуществления предыдущих проектов, возможно, введение бальной системы, соответственно, мы можем контролировать эффективность производителя. И последнее. Для того, чтобы наш разговор имел какую-то структуру, я предлагаю сфокусироваться действительно на тех целях, сформулировать, что мы хотим, куда мы движемся. Давайте отпустим свою фантазию, давайте безответственно пофантазируем. Я предлагаю очень четко разделить наши направления нашей фантазии по шести направлениям, взяв за основу предложение, сделанное Олегом Ивановым. Есть продукт (мы говорим о производстве), есть каналы его дистрибуции - прокат, коммерческий показ, некоммерческий показ, телеканал, фестивальное продвижение, международное продвижение и образование. Вот эти шесть позиций, по которым предлагаю высказываться и делать свои конкретные, реализуемые и на ваш взгляд эффективные предложения. Тогда разговор будет иметь практический смысл.  

Виктор Скубей, Санкт-Петербург, продюсер студии СевЗапКино: со многим согласен, прежде всего, согласен с Владимиром Ермиевичем, ибо нельзя категорически объединяться. Государственные студии потому и умерли, что они не способны жить. Это первое. В доказательство этого могу сказать, что мы провели недавно …. . Они привлекают серьезные деньги, делают платформенные проекты и прочее, и прочее, об этом будет доклад. Мы категорически здесь в России находимся,  если не в каменном веке, хорошо, если в бронзовом. Мы говорим сейчас «Индустрия, индустрия, индустрия». Мне понравилось разделение фильмов по значению: информационные, еще какие-то. Что такое индустрия? Что такое мицубиси? Это самокат, мотоцикл, музыкальный центр, самолет. Так вот давайте различать. Мы сейчас говорим, что у нас самая главная проблема - финансирование творческого документального кино. Мы совершенно не говорим о том, что нужно научно-популярное кино или не нужно. А мы находимся ниже плинтуса.  Прошел фестиваль «Мир Знаний», стыдно смотреть на фильмы, сделанные в России. Я думаю, что работники телевидения подтвердят, что научно-популярный фильм будет взят с удовольствием. То есть мы должны разделить. Есть проблема с учебными фильмами. Я сейчас апеллирую и к государству, потому что государству тоже нужно определить, какие направления, это даже не жанры, а направления, которые нужно финансировать. Такая-то квота на то-то и на то-то. Конкурс научно-популярных фильмов объявляется, и там 20 штук. Столько-то арта. Из этого арта есть исторический, не исторический… Мы должны разделить эти вещи. Второе: правильный был вопрос, согласен: мы хотим решить вопрос, как получать от государства деньги на наше кино. Здесь есть принципиальная разница, я не знаю, почему министерство нивелирует эти вещи. Принципиально разные вещи, и юридически они разные - Госзаказ и субсидии. Госзаказ - это фильм, который нужен государству, по всем правилам, по закону, если ты строишь дорогу, ее принимает государство или не принимает. Если есть такое направление, госзаказ, то государство должно определить, что ему нужно. Это будет кусок индустрии, и кто-то будет патриотические фильмы про Путина, про Медведева, про кого угодно. И должен быть слот этих субсидий и совершенно по другим параметрам они должны финансироваться, а субсидия идет на развитие искусства. Мне кажется, нам нужно определиться с этими вещами, а мы все сводим к тому, что творцам не на что делать фильмы. Творцы разные, они делают разные фильмы, одни - научно-популярный, другие - учебный, кто-то экспериментальный, кто-то исторический, их нельзя в одну кучу смешивать. И у Минкульта сейчас существует две формы финансирования, я предлагаю их тоже обсудить и разграничить две эти вещи. 

Вопрос редактуры, вопрос качества - это вопрос ответственности продюсера, было сказано правильно, но это все вещи вторичные, потому что мы должны подумать о том, чтобы построить саморегулирующуюся систему. Чтобы те, кто делают плохие фильмы, они отваливались автоматически, как отмершие клетки на руке кожи. Вымыли руки, и они осыпались. Они сами должны осыпаться, это не должно регулировать ни государство, никто. У нас нет рынка.

Реплика: Кто может это регулировать? 

Скубей: Регулировать это можно, когда будет четкое разделение финансирования. Уверен, что половина маленьких студий с удовольствием будут делать госзаказ, сдавать. В советское время было, приходил к парторгу, да что там говорить, я сам возил фильмы в Минкульт, застал это время, когда сдавали и обсуждали. Есть правила фандрайзинга, в которых говорится, что, если ты любишь отчитываться, работай с государством. Спасибо. Я предлагаю определиться на этих вещах, они основополагающие. 

Оксана Барковская, продюсер и режиссер: Я представляю здесь и Гильдию неигрового кино и телевидение. Я согласна практически со всеми выступающими, но хочу не то, чтобы оппонировать Виктору, а сказать о будущем… Так уж получилось, что я отсматриваю огромное количество документальных фильмов, которые сделаны и в России и не в России, в силу каких-то общественных обязательств и в силу своих обязательств на работе, и вижу очень большое количество фильмов, которые сделаны на деньги министерства культуры. К огромному моему сожалению, как только я вижу этот титр, «фильм сделан при помощи министерства культуры», я понимаю, что 80%, это будет плохое кино. К сожалению, это так. И я понимаю безысходность наших маленьких компаний, которые получают, условно,  миллион в Минкульте, они на большую часть денег живут, пытаются на них выжить студии, а на маленькую часть денег хоть что-нибудь снимают. И вот это огромная проблема маленьких компаний, не смотря на то, что мы одна из самых крупных компаний на сегодняшний день в России, но я совсем не хочу, чтобы мою компанию кто-то вливался, как-то укрупняться совершенно не хочу. Потому что это огромные организационные и административные проблемы. Эту проблему качества неигрового кино, которое создается при поддержке Минкульта, нужно решать очень серьезно, и серьезно решать на моменте подачи заявок, отсмотра этих заявок, на моменте, когда экспертный совет принимает решение, давать или не давать, потому что одни и те же студии из года в год производят очень плохое кино.

Екатерина Головня: Министерство Культуры ведет конкурс, и не только выдает деньги,  но и дальше мы… я представляю ту самую маленькую студию, мы имеем помещение на Горького, имеем свою творческую базу, но студия маленькая, есть художественный руководитель, есть редактор, операторы и звукооператоры у нас приглашенные, сами понимаете, почему: оператора содержать тяжело, потому что берет посменно оплату. Но Министерство Культуры не только дает деньги, но с нас дерут три шкуры. Мы представляем финансовые отчеты ежеквартально, мы сдаем фильмы, и я знаю, что, Олег подтвердит, что в архиве в Красногорском была проведена проверка фильмов, сданных туда. Мы сдаем фильмы в Красногорск, нас проверяют технически, нас проверяют по-всякому, поэтому говорить о том, что мы не проходим худсоветы, ОТК и так далее - это глупо. Потому что мы отчитываемся за каждую государственную копейку.  Помимо этого, я хочу сказать, что наши фильмы, не только моей студии, я говорю сейчас о небольших документалистах, и Александр Гутман, и можно перечислять долго, все их знают, своих коллег, наши фильмы прокатываются благодаря фестивалям, потому что многие фестивали после показов на фестивалях свои фильмы показывают в других городах. Мало того, многие фестивали, как-то «Сталкер» или екатеринбургский фестиваль, возят фильмы по городам и приглашают режиссеров, соответственно, какие-то деньги небольшие выплачиваются. Теперь немножечко экскурс в историю, поскольку я из киношной династии, с детства помню, в ПроДОКе я с этим выступила, меня чуть ли не обвинили в коммунизме, и так далее, что было бюро пропаганды, которое давало жить и документалистам, и игровикам. Возились фильмы, Союз тоже, наверное, с этого имел какие-то деньги. Люди, которые это помнят, они это знают. Поэтому так огульно говорить, что документальное кино умирает, ах, что делать… Передайте Министерству Культуры, насколько я вижу эту ситуацию:  мы уходим под власть телевидения, мне так кажется. Потому что стали субсидироваться телевизионные сериалы. Я не против телевидения, потому что у меня очень много покупают каналы фильмы, да, региональные, да, небольшие московские, «Культура» в том числе, то есть я не могу пожаловаться на судьбу. Но мне кажется, что сейчас происходит некое поглощение документального кино телевидением. И по сути, это смерть кинематографа.

Иванов: здесь нет Сергея Мирошниченко, которые не далее, как два дня назад на секретариате СК сказал очень важную вещь. Он сказал, что пока мы между собой разговариваем и обсуждаем проблемы неигрового кино, может получиться так, что весь пакет гос.поддержки, все эти деньги просто передадут из Минкульта в Минсвязи. Потому что на самом деле сейчас основным заказчиком документального кино по факту являются либо какие-то коммерческие компании, которые снимают свою рекламу, либо ТВ. В этом смысле, говорить о сохранении цеха и о том, каким образом он будет развиваться, и кто будут те компании, которые будут получать эти средства, что они будут производить, как контролировать качество того, что они производят, как сделать так, чтобы не только были эти фильмы произведены, а чтобы их  зритель их потом еще и смотрел - это те вопросы, которые мы, слава Богу, обсуждаем еще внутри нас. Иначе все это будет перенесено на площадку разговоров с ТВ, и там, вы уже хорошо понимаете, что никакой эстетической функции кино, с точки зрения артхаусной, и самореализации режиссера, и еще целый ряд вещей будет просто выброшен. Это в качестве такого серьезного опасения по поводу телевизора, я думаю, что мы должны зафиксировать. 

Григорьев: Я бы еще раз хотел сказать про точку. Мы посмотрели исследование, мы видим проблему. Когда мы говорим, что проходим техническое качество, да, там, в Красногорске мы его проходим. На DV-cam-е мы его можем пройти. Но это в принципе, выброшенные деньги. 

Головня: мы сдаем на Диджитал бетакам.

Григорьев: Диджитал бетакам, вот, мне коллеги не дадут соврать - это формат, который умер. Это, правда, так.  

Головня: но это требования Министерства культуры.

Григорьев: подождите секунду, мы сейчас говорим об отрасли, которая должна быть конкурентноспособна. На мой взгляд, наши технические параметры качества занижены рядом с технологиями, которые сегодня существуют. Понятно, что минимум 50 … должен быть поток, Вера не даст мне соврать, чтобы как-то играть на международном рынке. Плюс ко всему, строится мультиплекс, куда идет HD. 

Головня: Дело в том, что, снимая на HD, мы все равно вынуждены перегонять на диджитал бетакам, чтобы сдать в Красногорск. Но у нас есть  жесткие диски с нормальным качеством.

Григорьев: не у всех. Мы посмотрели исследование, 32%  отрасли снимают на дивикам на госденьги, это выброшенные деньги, это нужно понимать, и признаться в этом. Мы снимаем дивикам на госденьги, и мы просто выбрасываем это кино, оно никому не нужно, его покупают только на вес региональные каналы и маленькие студии. Это кино на вес. Давайте зафиксируем проблему. У нас почти нет легальной музыки. Я как президент Гильдии, и с Никитой мы разговариваем с региональными каналами, они боятся брать документальное кино, потому что  там Sony-music  идет. 

Головня: На самом деле, мне кажется, что вы обобщаете.

Григорьев: Нет, я сейчас отталкиваюсь от исследования. Я ничего не говорил год, пока не сделали исследования, я сейчас говорю не о студиях конкретно, а о состоянии технической базы индустрии, проблемы, четко зафиксированной телеканалами. Мы не берем ваши фильмы, потому что мы не доверяем вашему звуку. Мы не берем ваши фильмы, потому что вы снимаете на дивикамы, потому что камера дивикам… Марк третий стоит 15% бюджета. И так далее. Мы должны понимать, что у нас есть проблемы. И опасность телевидения… на самом деле мы сейчас находимся в таком состоянии, что должны разговаривать со всеми экранами, которые есть на рынке: с ТВ, UB-сервисами, с кинотеатрами, с киноклубами. Наше документальное кино сейчас не является фактом общественной жизни. Это то, что фиксирует социолог. Мы можем говорить все, что угодно про себя. Но мы пришли с этим исследованием, там было опрошено порядка 1000 человек, и это больше, чем мой опыт общения, это наш коллектив, и это надо понимать. Мы зафиксировали точку. Давайте подумаем, что мы хотим дальше? Мы хотим, чтобы к 2020 году документальное кино стало фактом общественной жизни? Мы хотим иметь систему киноклубного показа? Мы хотим, чтобы фестивали были индустриальными игроками? Сейчас фестивали выключены из индустрии. Железки, которые мы раздаем друг другу, не являются хоть каким-то баллом для того, чтобы получать деньги. У нас это не работает. Давайте об этом подумаем, как должна быть выстроена индустрия? Нужен ли нам ресеч девелопмент на первом этапе? Ведь все, кто читает заявки, жалуются, что они низкого качества. Может быть это от того, что у нас нет денег на ресерч? Я вас просто призываю подумать, чего мы хотим? 

Тихонов-Рау: Давайте структурировать. Предлагаю начать конкретные обсуждения. Первый вопрос - это вопрос производства. Это просто предложение. Можем начать с дистрибуции

Герчиков: У меня реплика. Мне кажется, производство сейчас надо вынести за скобки, это внутренний вопрос, будут сознаны условия для конкуренции, и, естественно, будет повышение качества. Поэтому обсуждать сегодня, на какой пленке нужно снимать и в каком формате, и тому подобное - не стоит время на это тратить. Мы должны обсуждать: первое - отношение с государством. Чего мы от него хотим, чего оно от нас хочет. Как эти интересы сбалансировать. И отношение с обществом. Чего оно хочет. Когда мы говорим, что мы не являемся фактом общественного интереса, давайте подумаем о другом. Не вспоминайте конец 80-х. Сейчас общество другое. Температура общества сегодня не такая, чтобы требовать… Мы тоже его не разогреваем. Я условно говорю. Но телевидение опустило нашего зрителя довольно низко, и мы сузили слой культурный. Это же факт, что тут говорить? 

Иванов: У нас еще есть два выступающих, которые попросили микрофон.  

Влад Резниченко:  Я работал со многими здесь: Виталий Манский, Игорь Андреевич. И, вы знаете, то, что вы сейчас пытаетесь сделать - это просто нас рассорить. Режиссеров и продюсеров. Пока этот разговор напоминает спор уборщиц, никаких конструктивных предложений нет, и вообще отрасли нет, ну, чуть лучше будет, чуть хуже, тем давать будут лучше… сама экономическая сущность, вы о ней не думаете, и на нее даже не смотрите. На самом деле любой вопрос о производстве… бывают инвестиции государственные и негосударстсвенные. Как добиться инвестиционной отдачи. До сих пор разговор экономически безграмотен, потому что каждый продюсер будет говорить о том, что он снимет самое лучшее кино. Маленькая студия самый лучший фильм снимет, большая самый лучший фильм снимет. А я сниму самое лучшее кино без всех, без вас. И каждый будет прав, потому что это единственная профессия - искусство, где нет профессионалов, я вас уверяю, есть «получилось» и «не получилось». Про то, что мы государству отчитываемся, и мы честны перед законом, это еще ни о чем не говорит, вся бухгалтерия на 90% липовая. Единственное, чем государство может помочь режиссерам, и в том числе студиям -  покупать уже готовый фильм. Готовый хороший фильм. Вы продюсер, мы режиссеры, сдружились, создали коалицию и сняли фильм, вложили свои деньги, инвестировали. Ни один продюсер не будет вкладывать свои деньги в говно, а потом пытаться продать государству то, что никто не купит. 

Иванов: я две реплики скажу по поводу того, что услышал. Давайте слово «конкуренция» использовать очень аккуратно, потому что мы сами зафиксировали, что отрасль очень государственно зависимая, и открытого рынка нет. Когда речь идет об открытой рыночной конкуренции, тогда мы понимаем, о чем идет речь. А когда фактически речь идет о том, что это конкуренция за государственные деньги. То есть за то, кто их сможет получить. Я бы не хотел, чтобы в таком контексте, чтобы этот разговор переходил в разговор уборщиц, это определенная экономическая категория, давайте не разговаривать о конкуренции за государственные деньги.  Мы говорим об особенностях гос.поддержки. Вторая реплика: Существует такое понятие - готовность к изменениям. Готовность отрасли или компании. Прежде чем какие-то изменения начинать, измеряют, насколько люди или сотрудники, руководство готовы к тому, чтобы реализовывать изменения. Задумайтесь над этим, немножко поднимитесь над нашим разговором, потому что то, что сегодня, какие-то конкретные предложения еще не начались высказываться, и когда я спросил, что довольно мало высказываний о целях, это для меня говорит о том, что еще не притерлись. Это еще первый разговор такой - круглый стол, мне кажется, предстоит еще не одну такую итерацию пройти, потому что анимация в этом процессе уже год находится, и они сейчас чувствуют общий настрой. Хуже всего будет, если по-прежнему останется отрасль неигровиков не готова к изменениям, а кто-то возьмет и, как Манский говорит, напишет документ, и будет понятно, что опять все идет вкривь и вкось. Поэтому у меня ко всем призыв, предложение, давайте попробуем как-то синхронизировать наши мысли, потому что сейчас кто об одном, кто о другом, мы не идем ни к чему. Получается, спустя три часа после нашего разговора мы уйдем с такой раздутой головой, в которой будет абсолютный винегрет из этих высказываний. Давайте попробуем вернуться к тем вопросам, которые мы поставили,  очертить то состояние, в котором мы хотим оказаться, например, через несколько лет. Чего мы хотим, как это должно выглядеть по вашему мнению? 

Власов, телеканал Культура: Понимаете, какая штука. В этой модели,  классификации я увидел очередную атомную бомбу. Представьте, что телеканалы делают свою продукцию, она ушла, есть в интернете что-то, что-то энтузиасты делают и есть сообщество, это куда-то ушло. Но осталась дельта, которая никуда не попала по разным причинам. А вот эта та самая дельта, которая и движет эту историю вперед. Это то самое сверхусилие, которое куда-то исчезло. Ворос в том, надо задуматься, что будет с этой дельтой, как она  будет реализовываться. И еще один вопрос: почему бы не определить юридически и экономически статус продюсера? Что такое продюсер? Что за зверь такой, никому не известно, что это такое. Он существует в поле неопределенности и не несет никакой на самом деле рыночной ответственности за то, что происходит. Это большая иллюзия, что государственные деньги решат эту проблему. Идеальная модель может существовать только при рынке. Если мы придумаем сразу, что такое идеальное кино, как оно должно быть произведено и реализовано. Придумаем идеальную модель, ее опишем. 

Григорьев: Мы все уворачиваемся от ответа на поставленный вопрос.

Вера Оболонкина, 24 док: Если мы будем распределять деньги по студиям, это неправильно. Государство должно помочь построить рыночную историю, чтобы люди начали сами зарабатывать. Чтобы был спрос. Телеканалы сами заказывают, финансируют и отбирают то, что им нужно, это понятная экономическая модель.  Нам нужно построить прокат. Государство должно сфокусироваться с Гильдией на каналах реализации, дистрибуции. Потому что если есть четко построенная система реализации…  Вот пример Сони, она очень хорошо понимает своего зрителя, что покупается, что люди хотят смотреть, что не хотят. Такие клубы и кинотеатры могут формировать спрос, и говорить о том, что будет востребовано, именно это поможет независимым авторам отбирать то, что будет востребовано аудиторией. И Государство должно поначалу субсидировать наиболее востребованные  на уровне заявок проекты. А определять это будет не только Гильдия документалистов, но в том числе союз прокатчиков документального кино, они будут говорить: этот фильм мы берем на реализацию, потому что понимаем, что у него есть коммерческий потенциал. И  государство, которое поддержит эту картину, частично субсидирует  будет понимать, что какие-то деньги за эти картины вернутся в индустрию документального кино. Мне кажется, в первую очередь надо сфокусироваться на том, как мы это будем дистрибутировать, как мы это будем продвигать, а параллельно производится и так уже большое количество, просто не понятно, как это прокатывать. Просто нет системы. 

Дмитрий Мо: Мне хочется принять правила и модерацию данного собрания. Я скажу, что сделала Студия документального фильма. Одна из проблем озвученная сегодня - это разрыв между субъектами - студиями и зрителем - наша студия решила его следующим образом. Небольшая справка: ЦСДФ является студией на самообеспечении, не является государственной, но тем не менее продолжает существовать и вполне успешно. Да,  не все фильмы делаем  шедевральные. И мы решили, что у нас должна быть  открытая киностудия, мы так ее и назвали. Открытая киностудия Лендок, не многие знают, что можно прийти на студию, дать сценарий на редактуру и получить коннект с государством, что в принципе, возможно у нас, это то, чем мы занимаемся. Второе, что мы сделали:  на студии происходит масса коммуникационных событий.  Решение взято нами из IT, оно решает проблему конкуренции. Мы встречаем массу разных творческих коллективов, не делая различия между качеством их продукции, они сами обсуждают свои фильмы, сами вырабатывают критерии качества и так далее. Это независимые производители, которые существуют в Петербурге. Студия может ответить на вопросы, что делать. А целью, ради которой мы стараемся, делаем студию не просто производством, а  точкой сборки, является увеличение качества производимого материала и донесения его до зрителей. Потому что зритель, он совсем не понимает, что такое документальное кино, он думает, что это репортаж, расследование. И мы обнаружили неимоверную жажду у людей к этому. Люди проявляют интерес. Нужно просто быть открытыми и чаще встречаться.

Иванов: получается два предложения по поводу целей: первое - повышение качества, второе - увеличение числа просмотров совокупного. 

Мо: на самом деле первое - это открытость, второе - живые встречи, увеличение количества эвентов. 

Григорьев: у нас очень мало происходит этих событий.

Головня: может быть, возродить, не при вас будет сказано, бюро пропаганды?

Иванов: я приведу маленькую иллюстрацию о том, как аниматоры между собой разговаривают. На прошлой неделе на круглом столе вышел к доске с фломастером Георгий Васильев и сказал, что вот все мы, вся наша анимационная индустрия, хотим в 2020 году проводить 300 часов анимации, из них 30 часов будут полнометражные анимационные фильмы, столько-то - телевизионные, и так далее… Денег мы хотим получить примерно столько от телевизора, столько мы хотим получать от государства, потому что столько составляет разницу между нашими объективными доходами и расходами отраслевыми, потому что мы не можем только на те деньги, которые приходят в качестве выручки, производить. И вот такие конкретные цифры. С ним кто-то начал спорить, а отсюда уже было сказано, что на этот сегмент от государства нужна такая-то сумма, на этот сегмент нужно создать экспертный совет, и еще давайте договоримся, что мы создаем фонд поддержки анимационного кино, наряду с фондом кино. Будем частично возвращать те деньги, которые нам инвестируют, на новые проекты. Я хочу сказать, что он был максимально готов к конкретному разговору о цели. Вот мне сегодня хотелось бы услышать хоть какую-то оценку хоть от кого-то, сколько часов или сколько единиц документальным фильмам нужно производить не потому, что этого хотят производители, а потому что это востребовано телевидением, прокатом, обществом, и какие нам нужно для этого предпринимать усилия. 

Софья Гудкова, директор ЦДК: Я вас слушала, сидела, молчала, зажимала себе рот, но не выдержала. Я к док кино имею отношение опосредованное, я ТВ продюсер, много лет занималась ТВ, про ТВ понимаю все как профессионал, про док.кино я понимаю все, но как зритель, потому что я документальным кино занимаюсь ровно потому, что я его люблю. Так вот, я считаю, что самая главная проблема - это не проблема оторванности людей, которые занимаются док.кино от государства. У нас те люди, которые делают док.кино вообще не знают своего зрителя. Они вообще о нем не думают. У нас в док. прокате ежедневно пять документальных лент. Я вам могу собрать любую аудиторию на любой бесплатный сеанс. У нас был проект «открытый показ», который проходит недалеко отсюда. На любой бесплатный сеанс люди к вам придут на какое угодно кино. Но если вы хотите, чтобы люди приносили деньги, вы должны предоставлять им фильмы определенного качества.  Понятного качества, на которые люди готовы прийти один или два раза и даже посоветовать кому-то. У нас 90% фильмов, которые мы показываем - фильмы западные. Не потому, что мне так хочется переписываться с американскими и другими продюсерами, а потому что у нас нет подходящего контента. Это самая большая проблема. Зритель голосует ногами. И мне кажется, поддержка государства должна быть в двух вещах: 1) формирование вкуса и аудитории. Наша аудитория документального кино не знает, она не образована. Поэтому я не могу за свой счет. У меня нет никаких гос. Денег. С апреля мы существуем исключительно на спонсорские деньги и на то, что мы зарабатываем. Я могла открыть парикмахерскую, а я открыла Центр Документального Кино, но при этом я уверена, что это может работать как бизнес-схема. Наша большая проблема - это прокатное удостоверение. Вторая проблема- аудитория, которая выросла, и которая готова платить деньги не знает, что такое документальное кино, я не могу за свой счет образовывать аудиторию, это должно делать государство. И третья проблема- качество и уровень такого материала, который готовят продюсеры. Опять же в этом нужна помощь государства.

Григорьев: Сейчас мы в Гильдии изо всех сил строим единое информационное пространство, но мы сейчас с Олегом, пока говорила Софья, поняли, что следующим нашим этапом, если говорить о задачах - это построение механизмов информирования зрителей о том, что происходит. Мы неудобные для всех остальных игроков рынка. Мы неудобные для журналистов, не зря на нас жалуются, мы неудобные для телеканалов, потому что у нас все фигово с музыкальными правами и с форматами, и так далее. Мы должны эти проблемы понять и решить. Давайте после кофе-брейка подумаем и будем максимально конструктивными. 

Перерыв.

Иванов: Можно, если бы кто-то попытался сформулировать о целях. Какие задачи стоят перед документальным кино.

Кеткович Влад: Я о целях индустрии, наверное, не могу говорить, могу сформулировать, чего я хочу достичь через несколько лет. В идеале мне хотелось бы производить около 5 полнометражных фильмов в год, мне интересно, чтобы эти фильмы выходили в международный прокат, в идеале - кинопрокат, но устроит и ТВ. Чтобы была телевизионная и полнометражная версии. Мне для этого нужна гос.поддержка для этого. Чтобы мои фильмы проходили по ящику там. Меньше заинтересован в ТВ здесь, потому что какие-то темы не берут. 

Ольга Курина, ЦНФ, Леннаучфильм: Мы исследование проводили по неигровому. Мы считаем, что надо отделить научно-популярное кино, сейчас оно не представлено практически как отдельное направление. Есть документальное, но науч-поп  не представлен, есть образовательное тоже. Предложение: Ввести классификацию. Министерство культуры не поддерживает образовательное и практически не поддерживает научно-популярное. Для нашей студии важно снимать 20-25 фильмов в год на двух студиях, это две огромные производственные площадки. И мы в принципе не хотим лезть в док.кино, как таковое, хотим заниматься только своим направлением. В принципе, науч-поп вряд ли кому-то еще интересен, можно говорить, что это отраслевые потребности. К тому же, надо внедрять образовательное кино, потребности есть, мощности производственные есть. Но нет финансирования. Образовательное кино не финансируется. Министерство образования кино тоже не финансирует. Соответственно, образовательное кино не существует в принципе. Тут скромно сидел Севастьянов - председатель совета директоров масс-медиа. Мы пытались с ним внедрить образовательную концепцию, но это никому не нужно, но образовательное кино должно быть. Науч-поп определили, 20-25 фильмов в год, хороших, дорогих. Науч-поп отличается от док. кино тем, что включает игровые элементы, поэтому они удорожаются, образовательное кино само по себе не такое дорогое, но дорогая система дистрибуции. Образовательные фильмы должны быть в виде циклов, и эти циклы должны охватывать всю программу образовательную, вот по количеству я так не могу сказать.

Елена Демидова, режиссер: Я как режиссер хочу сказать, что я хочу. Хочется делать большие фильмы, с возможностью поехать, куда хочется, использовать хорошую технику за реальные деньги. Самое важное для меня… вот мы пытались делать фильмы с копродукцией с западом, пытались выезжать на питчинги, и, собственно, хотелось бы такого же прозрачного механизма субсидирования, чтобы мы имели возможность защищать, чтобы мы не приносили свои заявки, и они канули неизвестно куда…

Григорьев: открытый питчинг по всем проектам, не только по спецпроектам, правильно?

Демидова: Да, да. И еще очень важно, чтобы в комиссии были и вот эти люди - прокатчики, представители телеканалов, которые хотели бы закупать док.кино. 

Григорьев: Экспертный совет должен включать всех игроков отрасти от продюсеров до прокатчиков. 

Дмитрий Завильгельский: открытые проекты были, показали нам, чего они стоит. Чего мне хочется? Я не хочу идти в гетто. Что нам сейчас говорят: Ребята,  мы сделаем крупные студии, будем объединяться, как в игровом кино, мелкие сами отвалятся, там у вас будет худсовет, там вы будете кормиться, с голоду не умрете, будете подконтрольными. Что хочется? Хочется быть независимым, делать кино, которое хочется, быть творчески независимым. Я боюсь, что скоро уже привилегии этого счастья уже не будет.

Ирина Шаталова, проект Докер: Это некоммерческий проект, существует 3 года, показывает в пяти городах показывает 2-4 раза в месяц документальное кино. Это наше хобби. Мы стараемся объединять наших коллег. Что надо ждать индустрии? Надо осовремениваться, идти подальше от ТВ в сторону проката, если мы придем в прокат, ТВ подтянется само по себе. Я согласна со всеми, кто говорил, что надо вкладывать в продвижение и дистрибуцию. Мое конкретное предложение: сократить 400 заявок, которые получают каждый год, и оставшиеся деньги пустить на дистрибуцию тех фильмов, которые имеют прокатный потенциал. Брать те фильмы, которые требуют поддержки, в которых виден потенциал. 

Вера Оболонкина: Прокатный потенциал имеет фильм бюджетом все-таки чуть больше миллиона…

Григорьев: Вера, тебе вопрос, как ты думаешь, какой должен быть средний бюджет прокатной неигровой ленты? 

Оболонкина:  не менее 5 млн.  рублей

Головня: Можно при этом озвучить гонорар автора и режиссера? 

Оболонкина: А при чем тут это? Вот смотрите, я сейчас участвую уже во втором проекте копродукции, и как это происходит на западе, там бюджеты очень большие. Авторы получают ставку фиксированную за количество недель. Оплата по-недельная. Дальше, если автор является копродюсером, нашел какие-то деньги и так далее, у него есть еще возможность заработать в последствии, если фильм принесет какие-то деньги. Дальше - это вопрос работы продюсера. Но есть фикс  - это не гонорар, а количество недель, которые он тратит на проект.

Григорьев: Вера, ты готова представить образ будущего? 

Оболонкина: Я считаю, что нужно работать на прокат, абсолютно в этом уверена. Только прокат может дать какой-то прорыв. Я считаю, что нужно строить систему дистрибьюции хоть какую-то, это основное, дистибьюции и продвижения тоже, и пытаться то, что уже сейчас произведено, продвигать, чтобы уже сейчас это хоть что-то, хоть три копейки начало приносить. И люди уже будут работать не только на прокат российский, это будет микс проката российского и западного. Люди должны научиться смотреть документальное кино в кинотеатрах, платить за него какие-то деньги.

Григорьев: можно я попытаюсь резюмировать то, что ты хочешь сказать? Ты хочешь сказать, что Нужно часть денег тратить не на производтсво, а на дистрибуцию и второе: капитализировать те картины, которые уже произведены, которые возможны, через систему школьного проката, киноклубного и так далее.

Игорь Морозов: Если мы собираемся играть в бизнес, а есть правило, что клиент всегда прав, а наш клиент - зритель. Я бы хотел, чтобы эксперты, которые принимают наши заявки были и дистрибуторы и прокатчики, только они знают и понимают, что нужно зрителю, а не нам. 

Григорьев: Такое предложение уже было - включить в экспертный совет дистрибуторов и прокатчиков.

Дмитрий Мо: Очень простой ответ, как я вижу образ будущего через 5 лет в северо-западном регионе. Я не решусь сказать за страну. Чтобы покрыть культурные нужды людей в док. фильмах в сев.зап регионе, нужно не менее 100 док. картин в год, при этом должно быть всего 5 кинотеатров, которые будут показывать авторское документальное отечественное кино. И в этом плане я согласен с Александром Сокуровым, он автор идеи о Сети кинотеатров.

Олег Иванов: Я выскажу одно скептическое замечание. Наши отечественные фильмы в кинотеатрах занимают мизерный процент среди западных блокбастеров, и огромные трудности у продюсеров игрового кино, чтобы вывести фильм в прокат. Потому что разные фильмы нужно смотреть по-разному, какой-то фильм в камерной обстановке дома, другой - на большом экране. Просто это другая особенность потребительского поведения: разный продукт адресован разному виду досуга. Когда вы говорите о кинотеатрах, о чем идет речь - о кинотеатре с неоновыми огнями или другом?  

Мо: в одном из таких мест мы сейчас находимся.

Оболонкина: оно одно такое.

Мо: Но тем не менее, таких мест по россии может мы насчитаем 15… но это не прокат все-таки

Михаил Синев (ФГУП «московское кино»): Я представляю здесь кинопрокат (Художественный, Факел, Сатурн, Тула, Звезда). Помимо этого я еще имею опыт работы в документальном кино, как продюсер, у меня был проект в кинотеатре.док, потом я ушел в игровое, был такой фильм Шапито-шоу, там я тоже продюсер. Не хватает структуры в нашем обсуждении. Разные направления надо обсуждать отдельно, по порядку. Что могу сказать про прокат документальных фильмов в нашей сети. Несколько цифр. Например,  Фильм Косаковского, Антиподы. В Звезде - 10 сеансов, 20 чел. Факел - 12 сеансов - 74 чел, Сатурн 7 сеансов - 21 человек, и, к счастью, Художественный 87 сеансов - 1700 зрителей. Пропорции примерно понятны. Или «Антон тут рядом»: в Художественном 21 сеанс -402 зрителя,  Факел 9 сеансов - 35 человек, звезда 7 сеансов - 28 человек. Что отсюда следует, помимо того, что нет дистрибуции, нет денег на рекламу ни у кого, можно говорить об этом. Создать свою дистрибуционную компанию, искать своего зрителя, потому что у каждого фильма действительно разный зритель, у Марины Разбежкиной школа одного направления, у студии документального фильма - другое направление, качество абсолютно разное, это серьезный вопрос, который требует реального изучения. Что мы хотим обсудить?

Иванов: что должно происходить с док.кино, как оно будет развиваться, и что будет происходить условно через 5-6 лет, и что хотелось бы получить.

Вера Оболонкина: Мы как прокатчики одного единственного фильма, «Чувственная математика», сотрудничая с кинотеатром Художественный  и другими,…. Мы 8 недель были в прокате, у нас 102 сеанса в Художественном было, зрителей 1500 человек. Но я вам хочу сказать, что мы такое количество зрителей собрали на значительно меньшем количестве сеансов в 35 мм. И собрали даже больше денег, потому что там билет стоит больше. Там площадка хорошо себя продвигает. Кинотеатру «Художественный» нужна поддержка государства, чтобы там прокатывать док. кино. Какие-то дотации должны быть кинотеатру, площадкам.

Синев Михаил: Было бы интересно, какая у Софьи экономика, это очень важный вопрос, раз она с дотаций сошла. За счет чего выживаете? За счет кафе? За счет чего? 

Софья Гудкова: нет никаких секретов. ЦДК - автономная некоммерческая организация. По сути, вы понимаете, что мы аношка (?). Ни о каком заработке речи не идет. У нас есть бизнес план, согласно которому какую-то часть билетов мы продаем, но я все равно не выйду на окупаемость, не то, что на заработок. Потому что траты гораздо больше, 10 человек - штат сотрудников, это люди, которые крутят кино, продают билеты, занимаются сайтом. Нас всего 10 человек. Это очень мало. Мы существовали действительно на дотации, сейчас у нас есть спонсорские деньги, которых хватит на определенное количество времени. Наша задача … есть важная история, найти деньги не проблема, есть люди, которые не знают, куда их деть.  У нас люди не знают, на что они просят деньги. Я, например, понимаю, на что я прошу, подо что я прошу. В конце 2012 года мы просили деньги, когда здесь не было вообще ничего. Мы просили у людей, которые вообще ничего про документальное кино не знают. У нас был бизнес-план, концепция, презентация, и в принципе, эти люди довольны. Сейчас к нам приходят другие спонсоры. Приходит компания Мастер-карт, которая говорит, что вы так все здорово устроили, нам очень нравится, просто они должны тратить деньги на образовательные и культурные проекты. Если вы говорите о помощи государства, я в эту помощь не очень верю, но есть вещи, которые очень важны площадкам: нам важно вырастить собственную аудиторию. Тот пласт людей, который готов смотреть документальное кино, они, к сожалению, испорчены плохим российским док.кино, социальным, фильмами, которые нельзя смотреть ни с родителями, ни с детьми, восприятие или испорчено или никакого нет. У аудитории нет никаких ожиданий, что такое док.кино. Государству надо продвигать хорошее док.кино, и не обязательно российское, у нас нет столько хорошего кино. Министерство культуры не может все это делать само, вы, наверное, должны скооперироваться с мин.образования.  Чтобы у студентов были какие-то льготы. Мы, например, продаем льготные билеты, но я не могу себе позволить на 1-2 дня целиком снимать плату на билеты и просто так пускать людей. При этом я бы формировала аудитории вкусы и запросы. Аудитория в следующий раз скорее всего была бы готова прийти и заплатить деньги. Потому что они понимали бы, куда они идут и на что они их тратят. Никакой спонсор мне этого не позволит - выполнять роль государства.

Григорьев:  Можно я сформулирую? Ты хочешь, чтобы часть гос.поддержки уходило на площадку, на обеспечение бесплатных показов хорошего док.кино. А какие хорошие, кто решает? 

Гудкова: Это, наверное, решают  совместно и площадки, и Минкульт, и то экспертное сообщество, о котором мы с вами говорим. Есть фильмы, которые на поверхности лежат, и, условно, хорошо бы их пустить в прокат. Условный Косаковский, условный «Антон тут рядом», для того, чтобы пустить их в прокат, площадкам нужно помочь поставить эти фильмы в прокат. 

Григорьев: Ты говоришь о компенсации? Грубо говоря, министерство культуры выкупает зал, куда ходят люди на открытый показ, ты выращиваешь аудиторию

Иванов: Давайте чуть-чуть посчитаем. 30 млн. билетов продается на российские фильмы. Кстати, во все наши театры столько же билетов продается. Какую долю может занимать док. кино в российском прокате? Не может же быть половина документальных фильмов? Я думаю не более 5%. 2-3%. Есть 11 фильмов в год игровых, которые смотрят больше миллиона человек. Меньше 100 тыс. - значительная часть фильмов. И много фильмов - 20 тыс.  Если сложить по всей стране любой документальный фильм, мы получим  до 10 тыс. зрителей по всей стране. 5 тыс. - наверное, потолок. Я думаю, что, когда прозвучали слова о том, что вы хотите произвести 5 полнометражных фильмов в год, я спрошу, а сколько вы на эти фильмы зрителей хотите привести? 

Кеткович: А не могу сказать. 

Иванов: Но, вот это надо отвечать. Вот это как раз та цель, о которой мы говорим. Потому что если мы хотим производить те фильмы, на которые придет на 20 сеансов 20 зрителей, тогда любая экономика будет трещать по швам, и не то, что вернуть производственный бюджет, даже невозможно рекламную печать и распространение отбить. Я не хочу быть пессимистом, но когда вы говорите о прокате, как о какой-то звезде путеводной, вот - прокат! О каком прокате может идти речь? Это какие-то маниловские планы, в том плане, что прокат нас всех вытащит. Мне кажется, что надо расставаться с какими-то деньгами государству, чтобы зрителей приучать к этому киноязыку, чтобы зрители смотрели в нескольких кинотеатрах, которые прикармливают свою аудиторию. Я специально спросил: общий прокат? Да, никогда. 

Игорь Прокопенко, РЕН-ТВ, документальное вещание: Я прошел самые разные этапы существования и формирования вещания, и мы начинали вещать в формате авторского док.кино, сейчас пришли к несколько другому формату. Я пришел не с начала, и то, что я услышал, такое ощущение, что мы пытаемся пристроить покойника. И в кино на него не ходят, там 20, здесь 15, и по ТВ его не показывают, а нафига нам тогда такое док.кино. Чтобы сказать на западном фестивале, что у нас есть документальное кино. Тоже не самоцель. Я представитель канала, со мной можно не соглашаться, ТВ-канал - это коммерческое предприятие, мы существуем по законам рынка. К этому можно относиться плохо, но кинотеатры тоже существуют по законам рынка, если только добрые дяди не оплачивают эту песню. Документальное кино обязано быть зрительским. Если нет, то бессмысленно. Если нет, то есть добрый дядя, которому нравится режиссер Иванов, Петров, Манский, Мирошниченко, и он говорит: Возьми немножко денег, сними, что хочешь, пусть порадуется моя семья. Я думаю, что таким образом бессмысленно развивать документальное кино. Вы тут говорили, что СТС документальное кино не нужно, ТНТ и РЕН-ТВ документальное кино не нужно. Я хочу сказать, что нужно. Славе Муругову нужно, Славе Петренко,  мы много лет говорим о том, что нужно. Только какое? То, которое финансирует канал - это другая история. Есть точки соприкосновения между Минкультом, которое готово финансировать документальное кино и телеканалом, который готов его поставить, при условии, что его будут смотреть. У Мин.культа задача какая? Финансировать док.кино не любое, а то, которое продвигало бы особые ценности, важные государству, и желательно, чтобы это кино смотрели. Каналу важно, чтобы его смотрели, и неважно, какого оно характера. И вот тут есть точки соприкосновения. Например, Минкульт говорит: Мы готовы финансировать кино такого характера. Канал говорит: нам это кино неинтересно, это кино не будут смотреть, а вот это будут. И в этих точках соприкосновения, когда Минкульт договаривается с каналом, тогда будет история, в том числе и коммерческая. То же и с прокатом. Кинотеатры могут заказывать то кино, которое будут смотреть. Я хотел открыть линейку авторского док.кино, лишь бы были истории. Я разговаривал с Манским, Мирошниченко, говорил, дайте мне фильмы, которые я могу поставить в эфир. Мне сказали: не обольщайся, такого кино крайне мало, мы должны делать то кино, какое получится. Поэтому мы должны делать то кино, которое будут смотреть люди. 

Евгений Григорьев: я попробую формализовать. Сейчас, чтобы получить господдержку, нужен договор о долевом участии канала. Канал диктует на входе в поддержку свои условия. Если мы хотим играть в игру телеканал - независимая студия, это значит, телеканал должен участвовать в открытом питчинге и понимать: хочу я или не хочу, хочу я вручить еще 30% или нет. Такие опыты были. «Место действия- Россия» Алексей Ханютин делал. Сейчас это не работает, но мы можем попросить, чтобы телеканал подключался на выходе творческого проекта на питчинге и являлся со-инвестором. Все счастливы вложить 30% денег, а не 100% и получить права на ТВ картину.

Людмила Борусяк, социолог: мне очень понравилось выступление Игоря Прокопенко, потому что это взгляд человека, который не хочет относиться к отрасли, как к отрасли выделенной, которая должна жить по законам, по которым не живет никто. Или мы строим что-то живущее и неумирающее, или мы говорим, что не важно, что мы снимаем, главное, чтобы нам помогали, поскольку наше кино очищает воздух и делает культуру. Вообще, разговор о документальном кино сегодня - это разговор о сферическом коне в вакууме, потому что фильмы все разные, нет системы, разные по хронометражу и тематике. Если мы относимся к производству не как к индустрии, а как к высокому творчеству, тогда извините. Я считаю, что отдельные кинотеатры для док.кино не нужны, создавать пустые пространства не нужно, за свет и тепло платить больше придется. У нас, слава богу, теперь многозальные площадки, один маленький зал делать кинопрокатной площадкой, совмещая ее с киноклубом. Пусть в этом зале раз в неделю будут показываться фильмы, мы, конечно, при таком количестве аудитории никакую лояльную аудиторию не вырастим, но продвинутый зритель придет. И, конечно, удобство многозальности в том, что трейлер можно показывать перед другими фильмами.

Синев Михаил («Москино»): Ваше мнение абсолютно ошибочно, потому что не соответствует реальной жизни. Есть ряд кинотеатров, которые переданы в коммерческое пользование государством с определенными условиями, они обязаны показывать 50 фильмов по велению государства: Пионер, Каро, Октябрь. Вот мы к ним приходим, они нас посылают, куда подальше, потом ставят в 9 утра сеанс, все равно никто не придет. История ваша рассыпается, если столкнуться с реальностью. Единственный выход у кино, если говорить о том, что у государства вообще есть какая-то культурная политика, в чем я сомневаюсь, что там в головах у людей творится, это что-то запредельное, какие-то квоты и так далее… но если она есть, то единственные моменты - это субсидии на сеть документальных кинотеатров, поддержка отдельных точек. У нас гос.кинотеатры, мы можем осуществлять поддержку для документалистов, по крайней мере тех фильмов, на которые хоть кто-то придет. Существуют клубы, у Голынкина и другие. 

Григорьев: Я бы хотел чуть-чуть изменить дискуссию. Ведь мы должны иметь право на эксперимент за гос.деньги. Не все должны снимать блокбастеры документальные. Я понимаю позицию рыночную, но если мы не будем делать короткие альманахи, не будем давать деньги авторам на ресерч, давайте мы чуть шире будем смотреть на индустрию.

Иванов: Я бы хотел Марину Разбежкину попросить сказать несколько слов. На самом деле, вы как раз не по поводу прокатного кино. 

Марина Разбежкина: Во-первых, мне кажется, что мы о себе думаем как о людях глобального мира, которые должны его глобально изменить, мне кажется, ситуация скромнее, нас не должны смотреть вся Россия и вся Европа, мы находимся в том эксклюзивном сегменте, на который мы должны рассчитывать. Из этого эксклюзивного сегмента всегда будет 3-4 фильма на широкий прокат, и к этому надо отнестись совершенно спокойно.  

Я не очень верю во все гос.инициативы, верю только в личные инициативы. Интересное - не интересное, кто это будет оценивать, нелепая ситуация. К тому же зритель действительно не привык смотреть док.кино и его надо приучать. И с этого надо начинать. Начинать приучать зрителя надо не в Москве а в России, которая вообще лишена знания кино, потому что смотрит только первый канал. Эксперимент, который мы провели. В Сургуте мы договорились с одним из каналов и показали за месяц 20 фильмов наших студентов. Что для этого нужно было? Я прилетела в Сургут, записали часовую беседу для ТВ, я записала разговор перед каждым фильмом. Был создан сайт, где зрители могли оставить свои мнение. И потом был прямой эфир после каждого фильма с фокус-группами, собранными из трех человек, совершенно случайных людей разных специальностей. Им можно было позвонить. Месяц трепетала вся область, кричали, что мы развращаем детей, всех развращаем. Затем, через 2 месяца люди успокоились, там, к счастью, очень приличный руководитель канала. Через 2 месяца люди стали звонить: а не повторите ли вы тот или другой фильм. Повторили 10 фильмов. То есть было 20, 10 из них повторили. Через месяц меня спросили, а не хочу ли я организовать в Сургуте киношколу? Это не то, что мы такие хорошие. Это они такие замечательные. Вот я впервые вижу такую тщательную работу с кино, которое, в общем-то, не может быть популярным для всех, действительно. Появляются такие точки, в Красноярске, например, два документалиста ездили и возили док.кино по маленьким сибирским городам, и его смотрели люди, которые никогда не видели док.кино. Да, у нас никогда не будет 100 тыс. зрителей за год. Не надо нам обольщаться, что мы для большой аудитории работаем, исключая пятерку фильмов, которые раз в два-три года мы можем снять. Все остальное - мы должны точечно работать на маленькую аудиторию. Понимать, что у нас маленькая аудитория, ездить. Взять для пробы область сибирскую, отдаленную, и работать с ней Гильдии, показывать фильмы, ездить режиссерам, общаться непременно, нельзя выпускать фильмы из своих рук.  Когда мы показывали «Зима, уходи» в течение года, у нас не было прокатного удостоверения, мы показывали по клубам, где-то в 30-ти городах России мы показали это кино. У нас единственным условием было, чтобы каждый показ сопровождал режиссер. У нас 10 режиссеров было. Это полезно и для режиссеров, и для зрителей.  Полезная акция. Это очень важно - такая точечная работа режиссера со своим фильмом. Может ли государство взять на это деньги, если можно, это было бы прекрасно. Это самая правильная. Ну, не сможем мы быть любимыми всей страной. Страна нас полюбит, если мы только расскажем, как Алла Борисовна зачала. ВО всех остальных случаях, у нас мало зрителей, мы должны принять это как данность.

Григорьев: Мы готовы, сообщество, к этой нужной, кропотливой, безденежной, трудной работе? Наше сообщество готово? Но она индустриальная вполне. 

Разбежкина: Мы это делаем. То, что делает Никита во Владивостоке, я считаю, что нельзя просто отдавать кино. Надо с кино ездить и говорить.

Иванов: То, что Марина сказала, имеет значение по отношению к док. кино. Не отпускать из рук -целевая аудитория маленькая, ее нужно искать, расширять, сегодня у человека нет потребности смотреть док, но это не значит, что ее невозможно воспитать. Поэтому получается, что сами документалисты и люди, которые понимают в док.кино занимаются ручной работой и устраивают отношения только за счет ручной работы. Это та самая модель, самая приближенная к сегодняшней ситуации. У нас остались считанные минуты. 

Мы договорились о создании рабочей группы, наверное, после сегодняшнего круглого стола будет названо примерно 5-7 человек, которые войдут в это ядро. Главным будет либо Евгений, либо Никита, остальные должны быть распределены по сегментам. Собрать все вопросы по системе отбора, по дистрибуции, продвижения и так далее. Эта рабочая группа пригласит людей, готовых отвечать в планы сбора этой информации. Эти 5-7 человек сделают  на следующем круглом столе сообщения по своим направлениям. Чтобы складывать документ, мы не можем просто поговорить и разойтись. Появится 5-7 рабочих людей, которые со всеми остальными поговорят. Еще Ольна сказала про классификацию фильмов - это виды неигрового кино, для каждого вида нужно определить заинтересованность зрителей и каналов для каждого вида продуктов. Те модели, которые будут реализовываться должны быть абсолютно разными для научно-популярного, образовательного и, условно говоря,  артхаусного кино. В этом смысле надо четко разделить  и иметь  в виду, что мы не все фильмы рассказываем, а по отношению к каждому виду определяем, как быть. 

Сколько фильмов должно быть в течение года. Можно оценить, сколько зрителей готовы смотреть док.кино, какие-то приблизительные количественные характеристики. 

В Минкульте тоже есть градации, но если сообщество предложит градации и ориентиры, которые должны соблюдаться, и Минкульт может это принять для бюджета следующего года. Потому что то состояние, которое сейчас есть не устраивает никого, включая тех, кто работает в Мин.культуры. Иначе бы они не приходили и не беседовали с нами. 

Власов (Культура): Я два слова хочу сказать, у меня такое ощущение, что мы опять велосипед изобретаем. Во-первых, организация, которая работала с регионами - была. Где она сейчас эта организация - непонятно. Потом, сколько народу будет смотреть такое кино, сякое. Если вы обратили внимание, у нас еженедельно есть такая передача, называется «Смотрим-обсуждаем», с Володей Хотиненко. Берется по всем  меркам, по гамбургскому счету лучшее мировое кино, которое обсуждают эксперты и молодые люди.  Специалисты-не специалисты, доля 5-6, 500-600 тыс. регулярно смотрит, вся страна, 500-600 тыс. гарантированно смотрит. Теперь, если режиссер или продюсер подает кино на питчинг, он, конечно, обязан сказать, что будет сделано. В Европе давно все придумано, он говорит, я снимаю фикшн, докьюментари, и так далее, это можно просто скопировать и повторить. Но тогда в этом случае вся эта дельта авторского кино, та самая дельта, о которой я говорил, попадет в это самое гетто, просто будет квотирована. Определят 5% и все. А претендовать на то, чтобы маленькой студией делать мейнстримное кино  - по меньшей мере нелепо. Мы не сможем конкурировать с заштатным продуктом ВВС, дискавери и так далее то, что будут смотреть миллионы  - не получится.

Григорьев: Речь идет о том, мы обсуждаем, что сейчас есть спецпроекты, есть лоты, есть субсидии, сейчас все форматы привязаны к ТВ-эфиру - 26 мин., 52.

Завильгельский: Проговаривалось уже, что у  док. кино несколько задач. Это надо уяснить и этому следовать. Первая задача: сохранение хроники. Все то, что находится в Красногорском архиве - создавали поколения документалистов до нас. Хроника - это наша история. Как с этим быть? Мы сдаем до сих пор на диджитал бетакамах, которые рассыпятся. Это тоже надо прояснить, как сохранить то, что мы делам? Мы должны предложить. В Красногорске полное непонимание новых технологий, надо этим заниматься, иначе мы будем сдавать еще 10 лет на диджитал бетакамах, а потом это все размагнитится, и через 100 лет наши фильмы никто не увидит. Это одна задача - запечатлеть эпоху. Вторая задача - делать авторское кино, сохранять искусство, третья задача - делать кино для массового зрителя. Это тоже задача. Все это нужно сохранять.

Татьяна Соболева: У меня короткая реплика. Я вернусь к вопросам ТВ, я недавно наткнулась в интернете на передачу 97 года РТР, где в эфире Косаковский был и другие авторы, беседы с ними. Что-то случилось в этот период с ТВ, что кто-то один нарисовал в тот период странный образ среднестатистического зрителя, который воспринимает только такое кино и никакое иначе. Мне кажется, это глупость несусветная, мне кажется, нужно непременно привлекать то, что проговаривали на частичное долевое участие, финансирование обязательно привлекать каналы, иначе они будут загонять документальное кино в какие-то рамки, а потом называть его покойником. Всё.

Сергей Головецкий: Образ далекого будущего…

Григорьев: Нет, у нас пока 5 лет всего вперед.

Головецкий: Вот это неправильно. Потому что, я вам скажу, что документальное кино - на самом деле коммерческий продукт. Дима подсказал, что когда едешь в архив, мы уже платим 6 тыс. или 8 за минуту архива, в Красногорске тоже, а в Австрии - вообще посекундно, 50 евро - секунда. Поэтому, в принципе, в пространстве короткой памяти (пространство короткой памяти - это сегодняшний день), и в пространстве короткой памяти кино - нелепый, убогий, убыточный жарн. А в пространстве длинной памяти док кино - коммерческий продукт. И поэтому нам не надо в этом смысле комплексовать. И, кстати, в архив если съездить к Колонтарову, большие деньги идут на хранение. То есть они-то относятся к любым документальным фильмам, которые даже не для зрителя сделаны, просто распределили деньги и сбросили туда, все равно они хранят и тратят большие деньги. Заложено ответственное отношение к этому.

Два слова еще. Нынешняя схема, которая существует: наше документальное кино включает государство, которое дает деньги, продюсера, который эти деньги выполняет и архив, который принимает. В этой схеме отсутствует зритель. Приходит продюсер, дает документы, получает деньги, потом сдает отчет за кино, отдает в архив фильм, и никто его не увидит, и может не увидеть никогда, увидит только архивные работники. И тем не менее, это все хранится. И главный мой мотив : документальное кино - коммерческий продукт для будущего.

Тихонов-Рау: Если можно, я формализую немного. Очень важную вещь сказали. Ена мой взгляд это главный ключ к тому, что мы сегодня обсуждаем. Мы обсуждаем коммерческую недействующую конструкцию, единственный, кто финансирует кино - государство. Но на данный момент не выстроена схема замера эффективности траты этих средств. Конечно, это зритель. Никакого другого способа нет. И здесь мы подходим к самому главному: нужно исследовать зрителя. Это, собственно, то, чем закончилась сегодня презентация. Нужно провести глобальное исследование, что зритель ждет от документального кино, где он его хочет видеть, про что хочет видеть. Хочет ли платить деньги, если да, то сколько. Это должен быть отдельный проект.

Мо: я не согласен, мы на самом деле говорили про кинохронику. И то, что хочет видеть зритель сегодня, может не соотносится тому, что захочет видеть зритель через годы. Вот к нам сейчас обращаются люди за хроникой, которую в советское время никогда не использовали. 

Тихонов-Рау: Зритель не является потребителем хроники…

Иванов: Мы хотим остановить дискуссию, потому что мы хотим сделать 10-ти минутный перерыв, чтобы финальная часть у нас была сконцентрированной. 

Перерыв.

Иванов: Давайте продолжим. Этот наш разговор, несмотря на то, что он, может быть не очень конкретный, и финальных точек каких-то мы не сможем сегодня получить, по моим наблюдениям получается, что такие разговоры проходят не только у документалистов, они точно также проходят у аниматоров, у игрового кино. Если посмотреть на то состояние, которое было три или пять лет назад, существовали очень разобщенные группы кинематографистов с разными, противоположными даже интересами и устремлениями, и вообще было непонятно, куда эта вещь может развиваться по поводу продукта, по поводу проката и так далее. Вот эти круглые столы, которые начали проводится, они говорят о том, что в индустрии появляется здоровое настроение, когда хочется консолидироваться. То есть консолидация постепенно начала наступать, и мне кажется то, что делает Гильдия, это объединяющее начало, оно очень важно, потому что на самом деле у государства отношение к любой части кинематографии следующее: мы вам даем денег, а вы, снимая 400 фильмов, скажите, где то кино, которое вы снимаете на наши деньги. И как его можно показывать. На самом деле эти разговоры начались два-три года назад, но сейчас они уже прозвучали с самых высоких трибун, когда на правительственном совете по кинематографии, который состоялся, там председатель правительства задал этот вопрос о том, что государство все время наращивает объемы гос.поддержки, а доля отечественных фильмов  в кинотеатрах сокращается. Выходят только единичные какие-то фильмы, которые можно смотреть. Получается так, что вроде как все сообщество несет ответственность о том, что происходит с неигровым кино. То есть государство спрашивает: а что еще сделать? Давайте так или так, что еще нужно. Но мы вправе, выделяя определенный ресурс, рассчитывать на то, что будет в результате какой-то продукт, и интерес, и зрители будут получать что-то. Зарос даже не от зрителей, а от чиновников, которые регулярно, ежегодно выделяют эти средства и не видят никакого эффекта. Получается, этот вопрос обращен ко всем нам, к тем, кто так или иначе связан с кинопроизводством, с кинопрокатом, с продвижением.

 Здесь вопрос изучения зрителей так или иначе существует. Я к этому отношусь с одной стороны очень положительно, а с другой у меня очень большой скепсис, потому что, если потребность не сформирована сегодня, то эти зрители, отвечая на вопросы, они не сформулируют, чего они хотят от нас получить.  Зрители хотят получить продукт и сказать, вот это мне нравится. А до тех пор,  пока он не получил этого продукта, он даже не может сказать, то есть, не попробуешь на вкус, не понимаешь, хочешь ты этого или нет. Поэтому эти исследования очень важны, и их нужно ориентировать на то, чтобы определять R&D - research development. Любое исследование кладется в основу того, чтобы потом разрабатывать продукт. Для разработки продукта, нужно выяснять не то, хотите ли вы ходить на документальные фильмы, они все скажут «нет, не хотим», потому что видели один раз, ужасно, больше не пойдем. А нужно выяснять  на основе ценностей, того, что лежит в основе зрительского интереса. Когда мы изучаем игровое кино, мы в этом случае измеряем картины, и до того, как они начинают разрабатываться и в момент, когда они уже сделаны и в монтажно-тонировочном периоде, как зрители к ним относятся, и экзит-полы, когда люди выходят из кинозалов. Например, о фильме «Сталинград» нас интересовало не то, что «понравился вам фильм или нет», а какие эмоции вызывает этот фильм у зрителей. Выяснилось, например, что страх и ужас не вызывает, вызывает интерес, любопытство... По отношению к системе ценностей тоже интересная картина, потому что фильм связывается с любовью, семейными ценностями и меньше с карьерой и так далее. Общение со зрителем требуется в момент, когда фильм только задумывается. Как настроить эту систему - здесь нужна инструментальная база, которая есть у социологов, и люди, которые могут разрабатывать. Не просто взял камеру и пошел снимать, а когда есть авторский замысел, определенное представление о качестве и представление, какой бюджет должен быть у той или иной картины. Вот мы с Женей разговаривали в Выборге в первый раз про R&D.

Григорьев Женя: Я тоже хотел сказать, как я вижу индустрию. Потому что нечестно будет, если я не отвечу на этот вопрос, задавая его вам. Мне кажется, что картин, произведенных за счет Минкульта должно быть меньше. Понятно, что денег нам вряд ли дадут больше, но картин должно быть меньше,  битва за финансирование картин должна быть серьезнее, бюджет должен быть выше. Разумеется, мы должны заняться прокатом, если нам удастся уговорить государство, чтобы нам выделяли какие-то компенсационные расходы, это будет прекрасно, но то, о чем говорила Марина Александровна Разбежкина - не менее важно, это общественная работа, мы должны ее делать. Как я думаю, будучи президентом Гильдии, как должна быть выстроена господдержка. 

Сейчас в господдержке отсутствует важный этап - R&D - исследование. Прочитав порядка 300 заявок в этом году, совершенно очевидно для меня, что авторы не имеют возможности исследовать тему.  Совершенно очевидно для меня, что эти заявки, которые написаны - маловероятны. То есть денег ты можешь получить, но кино не снимешь, потому что это взято с воздуха. Мне кажется, что если мы скажем, что  10%  от всего того, что выделяет государство, мы отдадим на R&D, когда мы будем финансировать конкретного автора, который обязан отчитаться перед экспертным советом тизером, заявкой и собственно работой, куда он съездил и освоил нашу гигантскую родину, потому что мы живем не в Прибалтике, которую всю можно объехать на машине, а в 9 часовых поясах. На первом этапе даже не продюсера надо финансировать, а конкретного художника, который поедет и посмотрит фактуру в Якутск, Салехард, Владивосток, Челябинск, да хоть в Подмосковье Должна быть четкая система отчетности документальной. . Аналог постановочного проекта в игровом кино. И далее эти постановочные проекты (пилот) должны рассматриваться в другом режиме. Может, довести до спецпроектов, как-то так. 

Мне кажется, что сама система работы экспертного совета должна быть прозрачной для всех участников процесса. По закону голосование должно быть тайным, это требование Минюста, я не могу голосовать как Женя Григорьев за картину Герчикова, я могу голосовать только как некий эксперт за картину Герчикова, но он не должен знать, что это я. Но подсчет этих баллов должен быть как на выборах президента. И в присутствии чиновников. Я говорю конкретные вещи, которые сейчас не происходят. Более того, беда заключается в том, что мы сейчас считаем усредненные бюджеты картин, сметы считаются не понятно как, все таки продюсеры должны нести чуть больше ответственности, сметы должны быть реальными, это очень важно, чтобы вилка была чуть больше, чем сейчас.

Что касается проката, мне кажется, что должен быть в тестовом режиме… мы в системе господдрежки должны ввести систему отчетности о прокатной судьбе картины. Мы как гильдия устали собирать данные о картинах, где они были. Мы должны замотивировать игроков отрасли, чтобы они сами сообщали о успехах тех картин, которые они произвели при помощи гос.поддерджки. Это важно. Сообщали о фестивалях, телевизионных показах, о премиях, ТВ успехах. Мне кажется, это очень важная штука, чтобы продюсеры занимались продвижением. Еще я хочу, чтобы у нашей общественной организации возникло поле интеграции с СК, с Киносоюзом для единой информационной базы, чтобы у нас случилась в стране копродукция. По тому анализу, который мы сделали видно, что люди возят с собой камеры из Москвы во Владивосток, просто потому, что не знают, что они там есть. Это деньги в трубу. Мы должны друг другу помогать снижать себестоимость картин. И создавать условия. Это только наш общественный труд, никто нам в этом не поможет. 

Еще одна важная история заключается в создании профессиональной базы. И мы это делаем. Мы делаем портал гильдии с личными кабинетами, для того, чтобы мы облегчали доступ продюсера к профессиональной базе. И для того, чтобы мы могли видеть статус - занят человек или свободен, это аналог шоурила (?) У нас этой базы нет совсем. Мы совсем не знаем, кто что снимает. Мы придумали такую штуку, зарегистрировали гильдию как СМИ. Для того, чтобы каждый мог заключить контракт с Гильдией, и быть журналистом, и попасть под закон СМИ о съемках. Как только это случится, контракт будет подразумевать, что вы будете рассказывать о том, что с вами происходит на сайте Гильдии. Вот так мы хотим вас принудить, иначе оригинального контента о том, что происходит в индустрии просто нет. Я почти ничего ни про кого не знаю. 

И еще важно - отрасль должна иметь средства доставки контента. Мы должны стремиться к тому, чтобы облегчить доступ киноклубов, киноплощадок к легальному очищенному контенту. Для того, чтобы они могли легально его скачивать и показывать. Мы должны это делать как общественная организация, мы должны помогать создавать людям эвенты на их территориях. Это наша территориальная ответственность как организации за страну, в которой мы живем. Если мы не возьмем это на себя, то с нами гораздо неинтереснее будет играть государству. Если у нас будет доступ к зрителю, мы будем что-то значить.

Виктор Скубей: Я полностью согласен с тем, что сказал Женя, но по результатам сегодняшней беседы напрашивается, что очень много мнений, они где-то пересекаются, где-то совершенно расходятся. Я хочу вернуть вас к первому вопросу. Вопросу, вообще, годичной давности. Когда ты, Женя, заступал, мы приняли решение, что мы развиваем индустрию. Давайте смотреть на индустрию как на индустрию, мы все время скатываемся в сектор авторского кино. Мы должны смотреть более широко. Это и то, о чем говорила Ольга - научно-популярное, учебное. Да, это и пропагандистское, мы это  должны понимать. Потому что только из большого букета разнородной продукции формируется индустрия. Проблема всех студий в том, что мы мало заняты. Монтажера можно взять на зарплату, оператора - нельзя, потому что он бегает по всем фильмам. У нас из-за этого огромный дефицит профессиональных исполнителей, не побоюсь этого слова, мастерства режиссеров. Талант есть, мастерства не хватает, потому что мало работаем. Один фильм в год - это мало. 

Вернусь к вопросу о том, что у Минкульта существует Госзаказ и субсидия. Предлагаю принудить Минкульт полностью, сто процентов финансировать свой госзаказ. Выбирать, что нужно. Нужен вам патриотический фильм? Всегда среди нас найдутся те, кто будут его делать. Пусть его принимает государство. Вопрос качества решается. Как государство примет, так и будет. Сейчас оно не принимает его. Но когда строят дорогу, приходит эксперт, смотрит, сколько они туда асфальта положили, и какого качества щебенка? Решается вопрос качества. Творческую часть нужно отдельно рассмотреть, как с ней быть. Мы с одной стороны мы хотим выйти в кинотеатры, хотим делать док.блокбастеры, с другой стороны, Женя обмолвился, а что эксперимент? Кто профинансирует эксперимент в творчестве, как не государство. Ни один инвестор это не профинансирует.  Значит, государство должно финансировать не просто дебюты, но еще эксперимент, тоже надо об этом подумать. Что касается дружбы с ТВ. Наверное, есть смысл какие-то проекты, как спецпроекты, попытаться совместно с ТВ родить, которые интересны и ТВ и автору. Как было сказано, продюсер в Европе выходит и говорит, я делаю фильм для бабушек Канзаса, у нас лукавство сплошное. Это все приводит к низкому качеству - наше лукавство и эти липовые заявки. Что касается творческой части, то мы два года назад проделали серьезную работу, многие в курсе, мы проехали по всей Северной Европе, встретились со всеми ведущими организациями, занимающимися документальным кино. И выпустили брошюру «Финансирование док.кино в странах Северной Европы», в конце этой книжки написали некоторые рекомендации, которые следовало бы попробовать внедрить у нас. В частности то, что Женя сказал - должна быть часть на «девелопмент». После него понятно, будет фильм или не будет. Зачем тратить миллион, когда у тебя приехал режиссер из командировки, снял прыгающую ворону на ветке и дальше говорит, что будет снимать кино про жизнь ворон. 

Про прокат было сказано важное. Крайне важна клубная работа. Кино в массы. И еще - маленькие студии, которые делают один фильм. Конечно, гильдии надо заняться информационной площадкой. Хороший был сделан анализ, давайте все повесим с координатами. Продюсер хочет прокатать свой фильм. Может я такой серый… Вот прошел фестиваль «Бечевой колокол». Откуда он? У меня нет времени сидеть его отслеживать. Этим может помочь Гильдия, отслеживать, помочь с информационной частью, то, чем занимается EDN, у них же на сайте вся информация. И последнее: Владимир Ермиевич говорил, что были собрания, и есть наработки в бумажном виде, их надо обязательно взять и посмотреть, не надо наступать на те же грабли. Люди думали, не самые глупые, и с болезнью в сердце, и мне кажется, тогда это было еще более откровенны, потому что сейчас мы все индивидуализировались, коммерциализировались и вообще по-другому устроены. Обязательно нужно взять этот опыт и его рассмотреть. 

Иванов: давайте подводить итог. Мне бы хотелось, из тех, кто сегодня выступал, кто хотел бы войти в такую рабочую группу?  Герчиков, Разбежкина, Мо, Ольга Курина, Кеткович …

На следующей неделе нужно собраться рабочей группе, и на самом деле туда может прийти любой из присутствующих, дело в том, что это открытая работа. Но дело в том, что если в группе больше 12 человек, она работать уже не может, это психологические правила. 5-7 человек. 

Григорьев: Поскольку Ольга Курина является руководителем исследования, Ольга - глава рабочей группы. 

Иванов: мы попросим также, чтобы из министерства кто-то участвовал, распределим права и обязанности, и те выводы, которые будут ложиться на бумагу, мы будем рассылать. Открытость нужна абсолютная. На какой-то стадии будет рассылка, когда все смогут прочитать и внести свои предложения. У Гильдии срок - 21 ноября, когда документ должен быть зарегистрирован и сдан, а по дорожным картам мне поставлена задача - к 15 декабря сводить разные направления: анимация, игровики, неигровики. 

Я не думаю, что мы сегодня какие-то великие вещи обсудили, но для первого разговора это было достаточно обстоятельно, и я хотел бы Женю поблагодарить за то, что он это организовал, и до следующей встречи.